Хроника времен Гая Мария, или Беглянка из Рима

Разгромив ополчения трех городов, Минуций чувствовал себя полным хозяином в Кампании, Он решил, что пора приступить к осуществлению своего замысла — захвату Капуи.

На первых порах необходимо было наладить связь с гладиаторами из школы Лентула Батиата. Минуций с глазу на глаз поговорил с Марципором, посвятив его в свой план. Они условились, что Марципор отправится в Капую под видом начинающего ланисты из Помпей для приобретения обученных гладиаторов.

Марципор был подходящей кандидатурой для этого дела. Он обладал располагающей к себе внешностью и без акцента говорил на латыни.

Минуций снабдил его достаточным количеством денег, и через два дня Марципор исчез из лагеря.

Ламиду, Иринею и Клеомену Минуций сказал, что послал Марципора с поручением в Байи, к Пангею, но не потому, что не доверял им — просто опасался, что кто-нибудь из них неосторожным словом сделает достоянием гласности его тайное намерение.

Тогда же Минуций приказал Ламиду переправиться с тремя сотнями воинов на левый берег Клания и постараться возмутить как можно больше рабов в области Ателлы. Мост через реку, находившийся ниже Ацерр, еще раньше захватил испанец Гилерн, командовавший сотней легковооруженных, но Минуций, боясь, как бы ацерранцы или ателланцы не выбили его оттуда и не разрушили мост, передвинул свой лагерь ближе к Адеррам.

В течение десяти дней сюда стекались десятками и сотнями изможденные, одетые в тряпье невольники из ближних и дальних поместий. За это время численность восставших выросла до полутора тысяч человек — не хватало только оружия. Хорошо вооруженными можно было считать не более семисот человек.

Латифундии беспощадно разорялись. Преисполненные ненависти рабы сравнивали с землей эргастулы, громили усадебные дворцы. В отдельных местах полыхали пожары, хотя Минуций запрещал бессмысленные разрушения.

Из добычи, которую восставшие сносили в лагерь под Ацеррами, Минуций отбирал для себя лишь изделия из серебра и золота. Всем этим заведовал Аполлоний, «префект претория», как его теперь все называли. «Деньги — это нерв войны», — повторял Минуций чье-то ставшее крылатым изречение. Он намеревался в дальнейшем платить жалованье своим воинам, что должно было, с одной стороны, привязать их к нему, с другой — привлечь новых бойцов, особенно из числа свободных.

— Не будем обманывать самих себя, — говорил Минуций на военном совете. — Одним словом «свобода», этим сладким для слуха словом, мы не пополним свои ряды настолько, чтобы успешно противостоять Риму. Далеко не все рабы готовы примкнуть к нам. Поэтому нам необходима поддержка свободных италиков. Среди них много недовольных безраздельным владычеством римлян. Ведь они, словно в издевку называемые «римскими союзниками», в течение долгого времени во всем содействовали римлянам, укрепляя их власть, но за оказанную помощь не удостоились равноправия. Еще не так давно их возмущение проявлялось вполне открыто. Достаточно вспомнить восстания в Аскуле и Фрегеллах. Римлянам удалось их подавить, но они сами понимают, что одной лишь грубой силой невозможно удержать народы в повиновении. Многие италийские племена настроены к Риму крайне враждебно. Если они присоединятся к нашей борьбе — победа наша обеспечена.

На одиннадцатый день восстания в лагерь вернулся Ламид.

Он привел с собой из области Ателлы по меньшей мере шестьсот новых бойцов, вооруженных рогатинами, косами или просто обожженными на огне кольями.

На общем собрании воинов Ламид предложил провозгласить Минуция царем. Это предложение было встречено бурей восторга.

— Мы не какие-нибудь разбойники с большой дороги, — говорил фессалиец, выступая на собрании. — Мы поднялись с оружием в руках за святое дело свободы против своих угнетателей. Или мы не достойны того, чтобы нами предводительствовал муж, возведенный в царское достоинство?

Во время своего пребывания в области Ателлы люди Ламида случайно захватили там повозку бродячих актеров. Среди различных театральных костюмов Ламид отобрал царскую диадему, скипетр и пурпурные одежды — все эти вещи предназначались, по словам актеров, для исполнителя роли Тарквиния Гордого в трагедии Луция Акция «Брут».

Ламид, давно вынашивавший мысль о короновании Минуция, приказал увезти все это с собой, в лагерь Минуция под Ацеррами.

И вот Минуций под немолчный грохот оружия и ликующие вопли своего войска предстал перед ним в сверкающей на голове диадеме, в парадной латиклавии с широкой пурпурной каймой и накинутом на плечи пурпурном плаще. В правой руке он держал золоченый скипетр. Его сопровождали двадцать четыре ликтора, несшие на плечах связки розог с воткнутыми в них топорами.

Минуций обратился к воинам с подобающей в таких случаях речью, в конце которой объявил, что на следующий день поведет их к Капуе — столице Кампании.

На последние его слова восставшие отозвались радостным громовым криком.

Глава четвертая

КАМПАНСКИЙ НАМЕСТНИК

Прохладным, но ясным утром Мемнон и Ювентина, простившись со стариком Сальвидиеном, покинули его гостеприимный дом.