Хроника времен Гая Мария, или Беглянка из Рима

Через четверть часа, пройдя главной улицей через всю Кайету, они уже были в заезжем дворе у Формианских ворот.

Мемнон расплатился с хозяином, запряг лошадь в двуколку, усадил в нее Ювентину, после чего занял место возницы, и вскоре повозка, выехав со двора, загремела колесами по неровной дороге в направлении Формий.

Во второй половине дня они добрались до Минтурн.

Перед отъездом они довольно долго обсуждали, как им представляться в заезжих дворах и гостиницах. Этим не стоило пренебрегать.

Мемнон предложил, что будет играть роль раба-телохранителя при состоятельной молодой особе из какого-нибудь латинского города.

— Нет, милый, — возразила ему Ювентина, — тогда тебе придется проводить ночи на конюшнях в заезжих дворах или в грязных каморках при гостиницах, как и подобает рабу. Подумай сам, прилично ли будет молодой женщине из свободного сословия ночевать вместе в одной комнате со своим красавцем рабом? Люди ведь все примечают. Пойдут всякие толки, шушуканье, смешки, а то и опасные для нас подозрения. К чему нам привлекать к себе излишнее внимание?..

Ювентина настаивала на том, чтобы они путешествовали как супружеская пара, напомнив, что хозяин трактира в Кайете ничуть не удивился, когда они назвались ему мужем и женой.

Мемнон не стал спорить, и они договорились, что он будет изображать грека Артемидора Лафирона, судовладельца из Брундизия.

Ювентина решила называться Веттией. Ее правильная латинская речь ни у кого не должна была вызывать сомнений в том, что она уроженка Рима, дочь вольноотпущенника, которому Ювентина придумала длинное и пышное имя Спурия Веттия Пурпуреона.

А мнимому Артемидору Лафирону, говорившему по-латыни с сильным греческим акцентом, предстояло объяснять любопытным, что он свободнорожденный грек из сицилийского города Гелора (в этом приморском городке Мемнон часто бывал и знал его основные достопримечательности), что несколько лет он жил в Риме, а потом переселился в Брундизий.

— Прекрасно! — весело говорил александриец. — Я буду повсюду разглашать, как я счастлив, что взял в жены прелестнейшую дочь римского отпущенника Спурия Веттия Пурпуреона, и как безумно я в нее влюблен.

О Брундизии они имели кое-какие представления благодаря Сальвидиену, который довольно подробно описал один из кварталов этого города, где, согласно сочиненной им легенде, Мемнон и Ювентина были постоянными жителями, и даже для пущей убедительности назвал несколько имен проживающих там граждан, с которыми сам был знаком. Все это, по мнению Сальвидиена, должно было помочь им обоим выглядеть естественно, не вызывая ни у кого подозрений.

До самых Минтурн погода стояла солнечная и безветренная.

Поля уже начинали зеленеть. Весеннее солнце в течение последних дней с утра до вечера согревало всходы по всей поверхности земли.

Двуколка передвигалась с малой скоростью. Адаманта приходилось беречь — Мемнон обнаружил, что бедное животное основательно посбивало себе копыта. Поэтому он лишь изредка пускал его крупной рысью.

Неподалеку от городских ворот находился конный двор, где путешественники оставляли своих лошадей и повозки, прежде чем отправиться на поиски гостиницы в самом городе.

Мемнон остановил двуколку и высадил Ювентину, по ее просьбе, у выстроившегося вдоль дороги длинного ряда таберн.

Здесь толпились люди и шла бойкая торговля. Ювентина, заметив лавку с продававшимися в ней одеждой и тканями, решила приобрести себе головную накидку.

Мемнон поехал на конный двор и там сразу договорился с одним из слуг, чтобы тот подобрал коню специальные башмаки[401].

Хозяин конного двора, родом грек, разговорившись с Мемноном и узнав, что он и его жена направляются в Брундизий, покачал головой и сказал:

— Не в добрый час вы пустились в путь по Аппиевой дороге.

— Почему? — искренне удивившись, спросил Мемнон.

— Разве ты не слышал, что сейчас творится в Кампании? — спросил хозяин.

— Честно сказать, в пути нам редко приходится с кем-нибудь поболтать — мы с женой больше воркуем друг с другом наедине, — сказал Мемнон и, как бы оправдываясь, добавил: — Знаешь ли, мы только недавно поженились…

— А, так это ваше свадебное путешествие! — добродушно улыбнулся хозяин, но тут же сдвинул брови. — Советую вам быть очень осторожными, особенно в области Капуи. Третий день оттуда приходят нехорошие вести…

— Да что там происходит?

— Рабы взбунтовались. Говорят, дело нешуточное. Мятежники уже поубивали многих свободных и не щадят даже рабов, если они отказываются к ним присоединиться. А во главе этого сборища — трудно в это поверить — какой-то римский всадник…

— Римский всадник? — недоверчиво переспросил Мемнон. — Ты хочешь сказать, что благородный римский всадник возглавил взбунтовавшихся рабов?