Хроники 1340–1350

«Сир, — сказал Ле-Монн де Базель, — поскольку вам это угодно, я выскажусь, но с поправками от моих товарищей. Мы заехали так далеко, что разглядели и изучили позиции врагов. Знайте, что они встали и построились тремя ратями, хорошо и тщательно. Незаметно, чтобы они собирались бежать, — напротив, судя по их виду, они вас дождутся. Поэтому со своей стороны я предлагаю (всегда, однако, допуская возможность лучшего совета), чтобы вы велели всем вашим людям остановиться здесь, среди поля, и расположиться лагерем до завтра. Прежде чем сюда подтянутся отстающие и ваши полки будут построены, станет уже темно. Ваши люди, усталые и утомленные, будут наступать беспорядочно, а врагов вы найдете свежими, бодрыми и полностью сознающими, что им надлежит делать. Однако завтра утром вы сможете хорошо и продуманно построить ваши полки и намного лучше изучить позиции врагов, чтобы знать в каком месте их можно атаковать. И будьте совершенно уверены: они вас дождутся».

Это мнение и предложение очень понравилось королю Франции. Поэтому он приказал поступить именно так, как советовал названный Ле-Монн. Тогда два маршала поехали — один вперед, другой назад, говоря и приказывая банеретам:

«Стойте, знамена! Волею короля! Во имя Бога и монсеньора Святого Дионисия!»

Ехавшие впереди подчинились приказу, но те, кто был сзади, вовсе так не сделали и продолжали ехать вперед. И говорили они, что не остановятся, пока не будут столь же далеко, как и передние. Так, с великой гордыней, вершилось это дело, ^III-ибо каждый желал обойти своего товарища^-IV

[1446]. Не доверились и не вняли они совету отважного рыцаря, из-за чего обрушилось на них великое несчастье, как вам будет рассказано уже довольно скоро.

Ни король, ни маршалы не могли тогда сдержать своих людей, ибо там было такое большое количество знатных сеньоров, что каждый ревниво хотел выказать свое могущество. Без строя и порядка они заехали столь далеко вперед, что приблизились к своим врагам и узрели их пред собой.

Однако это обернулось очень большим укором для ехавших впереди, и лучше им было бы остановиться, как предлагал отважный рыцарь, чем поступить по-своему. Едва завидев своих врагов, они все разом беспорядочно попятились. Ехавшие сзади встревожились и решили, что передние уже вступили в бой и потерпели разгром. Теперь у них было довольно пространства, чтобы двигаться вперед, и некоторые так и сделали, но многие замерли на месте.

Там, на поле, было такое огромное количество простонародья, что и не счесть! Все дороги между Абвилем и Креси были покрыты людскими толпами. И когда эти люди уже находились поблизости от врагов, на расстоянии трех лье, они выхватили свои мечи и вскричали: «Смерть им! Смерть!» — хотя еще никого не видели.

[106]

О том, как генуэзские арбалетчики завязали перестрелку с английскими лучниками, но потерпели поражение и стали препятствием для наступавшей французской конницы

Ни один человек, даже если он лично участвовал в этой битве и имел достаточно времени, чтобы наблюдать и запоминать все события, как они происходили, не смог бы составить о них точное представление, особенно если он находился на стороне французов, — так мало было строя и порядка в их войске! Поэтому то, что мне об этом известно, я узнал по большей части от англичан, которые внимательно следили за передвижениями французов, а также от людей монсеньора Жана д’Эно, постоянно находившегося подле короля Франции.

Англичане, разделенные на три рати, совершенно спокойно сидели на земле, но лишь только увидели приближающихся французов — сразу поднялись на ноги и очень собранно, без малейшего страха построились к бою. Рать принца находилась на переднем крае. Своих лучников сеньоры построили в виде бороны, а латников — за ними[1447].