Хроники Белого Ворона-6: ДОРОГИ, КОТОРЫЕ…

Во-вторых, кофе она варит — просто отпад! И разговаривать с ней легко! И вообще он, кажется… Это вообще нормально — влюбиться в женщину, которую делишь с другими мужчинами? С неопределённым количеством мужчин… Это уже третье. Или четвёртое?.. Да хрен с ними совсем, с этими цифрами! Как это всё вообще… Вообще всё странно. Сюр сплошной.

Антон остановился. Не хотелось идти в корпус, хотелось побыть одному. Его внимание привлекло огромное дерево, росшее прямо за баней. Как это он раньше его не видел? Слона не приметил… Он осторожно зашёл за баню. Это же, вроде, разрешённая территория? Во всяком случае, бежать он точно не собирается…

Дерево было огромным. Реально — огромным, в основании прямо как те беседки, которые стояли во дворе. Казалось, если прислушаться — можно услышать гудение древесных соков внутри ствола. Антон сел на толстую моховую подушку между корней, прислонившись спиной к тёплой, нагретой солнцем коре, закрыл глаза, прислушался к себе. Медленно текли минуты. Странно, стало удивительно спокойно. Мысли перестали скакать и выстроились перед ним, как фигурки на шахматной доске.

Прошлый опыт не подходит. Не весь, конечно, но по большей части.

А чего он, собственно, хотел? Это — другой мир. Другие правила. Да здесь даже законы мироздания другие!

А она сказала: в следующее воскресенье в шесть, потом поужинаем — и вместе на концерт.

В этом странном чёрном мире появилось светлое пятно. И хрен бы он стал от него отказываться!

Принятое решение устаканило внутренний раздрай, но идти всё равно никуда не хотелось. Мох был мягкий, а дерево тёплое и живое.

Маленький зверёк, похожий на белку, но поменьше и с полосками на спине, решил, что неподвижный человек не представляет опасности, и подобрался совсем близко. Он долго внимательно рассматривал человека, а потом попытался засунуть мордочку в карман брошенной рядом куртки. Антон вспомнил, что в кармане остался пирожок с обеда и тихо засмеялся. Бурундук, услышав голос, шарахнулся вверх по дереву, но далеко не ушёл. Слышно было, как он шуршит, перебираясь по коре.

Антон достал пирожок, разломил пополам и половину раскрошил зверьку, остальное неторопливо съел сам. Он старался поменьше шевелиться, искоса поглядывая на разложенное угощение. Почему-то было тревожно: вернётся или нет? Вот послышалось шуршание маленьких коготков, Антон скосил глаза, чтобы не поворачивать голову. Бурундук подозрительно глядел на человека. Потом он всё же насмелился, спрыгнул и принялся за обед. Глядя на зверюшку, Антон испытывал странное чувство: вроде как лес принял его гостинец.

Стало лениво и сонно.

Во сне он ходил по лесу, сплошь из таких огромных деревьев. При этом лес — точнее, Лес — не был тёмным. Он был весь пронизан солнечными лучами. И в нём пели птицы.

В сон начал проникать какой-то раздражающий звук. Голоса́. Кто-то ругался.

Антон никак не мог проснуться, но голоса́ становились всё чётче.

—… не по понятиям поступаешь! — это Ковбой, точно.

— Да ты бля*ь достал уже со своими понятиями! — о, это тот, в синей рубашке! — Ты чё, не видишь, что здесь народ другим укладом живёт? Хули ты вы*бываешься? Систему подломить хочешь? Баху вон в лесу закопали, Салим до сих пор крючком ходит, норму сделать не может. Неделю на хлебе и воде — чё ты с ним па́йкой не поделишься, а⁈

— Ты чё, Бритва, за жратву и тёлок продался?

— А ты разговор не переводи! Из-за тебя Баха загнулся! Никто не сказал, что ты их бежать подбил. Проверить хотел. Проверяльщик херов! А надо было сказать, чтоб тебе, а не Салиму вломили!

— Так вот оно что! Бритва в стукачи решил податься!

— Сука ты, Ковбой! Сказали тебе — за косяки весь отряд отвечает. Всех подставить хочешь? Думаешь, я не слышал, как ты парней подбиваешь? А я за твою дурь под плети ложиться не хочу, так и знай!

— Ах ты, гнида!

— Да пошёл ты!

Кто-то зарычал. Антон вскинулся и выдрался из остатков сна. Они действительно были рядом, едва ли в пяти метрах. Видимо, он так слился с деревом, что его и не заметили. Рычал Ковбой. Бритва плюнул и хотел идти, но Ковбой прыгнул вперёд. А потом они закричали. Бритва коротко, а Ковбой страшно, прямо завыл. Потом его вой перешёл в хрип и бульканье. Оба повалились на мох. Всё случилось так быстро, что Антон и слова сказать не успел.

Он кинулся к упавшим. Ковбой хрипел и скрёб скрюченными пальцами по земле. Бритва прижимал к животу руки. Вокруг, на рубашке расплывалось страшное пятно, тёмное на синем, сквозь пальцы просачивалась кровь.

Антон внутренне заметался, понимая, что не знает даже, как в таких случаях оказать первую помощь. Потом вспомнил чудесного доктора.

— Я сейчас! Потерпите! Я позову!..

Услышал ли его кто — было непонятно.

Во дворе было пусто. Антон бросился в дом — никого! Даже дежурного нет! Что делать! Он выскочил обратно на крыльцо, кусая губы. Колокол же! Он отчаянно задёргал верёвку. Из-за угла выбежал дежурный. Увидев, кто звонит, затормозил.

— Ты чё⁈ Чё случилось?

— Ковбой Бритву зарезал!

— Твою мать! Где⁈

— Там, за баней! — Антон махнул рукой. — Они живые ещё!