Хроники Герода

Одно было плохо. У страны не было порта. Маленькие и неудобные пристани в Газе и Акре не подходили для организации большой торговли, даже гавань Аскелона годилась лишь для небольших судов. Приходилось платить купцам в Тире и Сидоне, вести по пустынным пространствам дорогие караваны. Да, в Келесирии он тоже был лицом значимым, представителем наместника. Но купцам портовых городов приходилось продавать товары дешевле с учетом тех пошлин и податей, которые им придется заплатить. Дом Герода терял на этом десятки, если не сотни тысяч сестерциев. Герод уже не очень различал, где доходы от своей торговли, а где доходы казны царя. Все шло на одно дело – на Иудею. Настоящие дороги, не хуже италийских, связывали теперь главные города страны, да и подчиненной Героду римской провинции, порученной ему Августом и Агриппой. Вдоль дорог на равных промежутках стояли дома, где путники могли отдохнуть, поесть горячей пищи, омыть усталое тело. За дорогами следил специальный чиновник, держащий ответ перед царем. Новые города с новыми жителями возводились в областях, где населения не хватало. Герод привлекал в них умелых ремесленников, не только из Иудеи, но и из сопредельных земель, опытных и работящих крестьян. Расторопные торговцы и сами стремились туда, где будет сбыт их товаров, где можно заработать.

Герод так и не смог привыкнуть к Ерушалаиму. Слишком многое отдавалось в этом городе болью в сердце. Он гордился городом, но чувствовал в нем себя неуютно. В том месте, где некогда он смог разбить отряды преследователей из парфян и сторонников его врага Антигона, он повелел построить себе новую резиденцию – Геродион. Сооружение, перед которым должен был померкнуть и царский дворец в Ерушалаиме.

Однако главной его заботой и головной болью оставался порт. Точнее то, что в стране не было своего порта, а нужда в нем была. Все больше товаров везли из Иудеи в отдаленные страны, все больше караванов с пряностями и другими продуктами дальних стран шло через Иудею. Торговые представительства Иудеи и дома Герода раскинулись от Понта Евксинского до Александрии и провинции Африка, от Массалии и Норбона в Галлии до поселений в Персидском заливе. И все ниточки сходились здесь, в Иудее, в руках Герода. Да и сам Герод для строительства постоянно закупал лес в левантийских горах и Анатолии, мрамор с островов Эгейского моря. Он приглашал мастеров из Италии и Греции, золото из глубин пустыни. Все это приходилось многие дни везти по суше, а это огромные затраты.

Собственно, тогда, когда он начал строительство Храма, и возникла проблема. Герод и его приближенные не один десяток раз объезжали все побережье страны, отыскивая место для будущего порта. Выбор, в конце концов, пал на небольшую бухту близ финикийского селения Стратонова башня. Ближних людей и даже самых близких друзей и единомышленников Герода выбор удивил. Во-первых, селение это находилось далеко на севере от Ерушалаима, и еще недавно относилось к римской провинции, а не к Иудее. Во-вторых, сама бухта была очень опасной и небольшой. Только небольшие рыбацкие корабли решались пристать здесь.

Но в выборе Герода была своя разумность. Ее он и изложил на совете царя. Новый порт легко соединить удобной дорогой с Самарией и Галилеей, а там дороги и места для стоянок караванов уже есть. Есть и удобные пути до Ерушалаима. Близь нового порта расположены традиционные маршруты торговых кораблей из Александрии в Азию и Грецию, на острова и к понтийскому хлебу, рыбе, боевым коням и рабам. Значит, легче привлечь эти корабли в порт, легче переманить нужных мастеров из Финикии, где столетиями люди живут морем. Главное же, новый порт станет вторым ликом Иудеи. Ерушалаим – город Закона, город, где властвует прошлое. Он должен быть. Прошлое нельзя выбросить за порог, как сношенные сандалии. Но должно быть и иное, будущее, место, где мудрость древнего Закона встретится со страстностью кочевников, силой и порядком, которые несет Рим. И новый порт подходит для этого лучше всего. Из него в страну станут проникать новые люди и новые мысли, новые товары и умения. Себастия, древний Шамрон, уже становится таким местом встречи. Новые дворцы и сады Себастии уже славятся на всю страну и окружающие земли. Но там прошлое еще живо, как жива нелюбовь к Ерушалаиму, подозрительное отношение к его Храму, во имя которого был некогда разрушен древний храм Предвечного в Шамроне. А то, что место не очень удобное, так ведь это дело поправимое.

И закипела работа. Возле рыбацкой деревушки вырос огромный лагерь, где десятки тысяч людей, день и ночь создавали рукотворное чудо. Подводные камни разбивали, дно углубляли. Сами камни лодками свозили к границам будущего порта. Из Рима были выписаны мастера, умевшие создавать раствор, застывающий и в воде. Основу для него брали в Мертвом море, возникшем в мир гнева Всевышнего.