Хроники Герода

Герод прикрыл полководца своим плащом и вышел на террасу. Огромная морская гладь раскинулась перед ним. По этой глади во все стороны шли корабли. После того, как Агриппа полностью уничтожил пиратство в море, создал несколько баз для боевых кораблей, способных покарать любого морского грабителя, море стало безопасным. Нет, волны, штормы и подводные скалы продолжали собирать свою кровавую жертву, но самый страшный хищник, человек, успокоился. Из Иберии и Нумидии, Галлии и Африки шли и шли торговые корабли, перевозя горы товаров. И только у далекой Иудеи были лишь маленькие гавани. Большие корабли предпочитали проходить подальше от коварных скал прибрежной, «филистимлянской» полосы Иудеи. Порт нужен. Храм – это нужно и правильно. Но нужен порт. Вот такой же. С большой и безопасной гаванью, с собственным флотом. Не караваны по пустыне, а стройные корабли повезут товары из Иудеи, из других стран к самым дальним берегам огромного мира. Глаза слипались. Герод вошел в комнату. Лег на ложе рядом со столом и заснул. И снилась ему она, его Иудея.

* * *

Через два дня корабль уже нес Герода дальше, в Эфес, в Афины. С Агриппой договорились очень быстро. Тот гарантировал помощь в защите единоверцев, а Герод систематичность поступления податей с них. Перед расставанием он передал подать с Иудеи и кинжал, украшенный изображением морского сражения. Расстались друзьями. А впереди была огромная работа. Иудея получит теплый дом и обильный стол, тенистый сад, где будет звучать детский смех. Его возлюбленная, его Иудея

Глава 6. Строитель народа

Иосиф Флавий думал о Храме. О прекрасном и величественном Храме, построенном, проклинаемым его друзьями и учителями, царем Геродом. Он еще помнил этот Храм. С галереей, с высоким куполом из золота и стенами из белого мрамора, привезенного по морю. При этом, за время строительства ни на день не останавливались богослужения. Это было совсем не простой задачей. Ведь нахождение человека не входящего в число священников и, уж тем более, не являющегося иудеем, в Храме уничтожает его чистоту. А строители, каменотесы, ювелиры и плотники были, как на зло, не священниками, а многие и не иудеями.

Герод стал учить священников и, главным образом, их учеников, профессиям, нужным для строительства Храма. Было подготовлено восемнадцать тысяч строителей со священническим статусом. Обычные строители подвозили камни, обтесывали их, обеспечивали бесперебойный подвоз асфальта, добываемого в Мертвом море. Но строили Храм священники и чистота его сохранялась. Это было воистину грандиозное действо. И не менее грандиозный результат. Флавий склонился над рукописью.

«На пятнадцатом году своего царствования Ирод заново отстроил храм, расширил место храма вдвое против прежнего и окружил его стеной – все с неимоверными затратами, с беспримерной роскошью и великолепием. Об этой роскоши свидетельствовали в особенности большие галереи вокруг храма и цитадель, возвышавшаяся на север от него. Первые он построил от самого основания, а цитадель он с огромными затратами перестроил наподобие дворца и назвал ее в честь Антония Антонией. Свой собственный дворец он построил в верхнем городе, и два громаднейших, красивейших здания, с которыми даже храм не выдерживал сравнения, он назвал по имени своих друзей: Цезарионом и Агриппином».

И город Ерушалаим воссиял. Он стал одним из красивейших городов мира, хотя и уступал им в размерах, но не в чистоте улиц, благоустройстве домов и управлении. Этого, Флавий помнил, не могли отрицать даже самые лютые враги Герода. Правда, приписывали они это исключительно его невероятному честолюбию, стремлению в мудрости превзойти Его Законы. Так ли это? Флавий привык считать, что так. С привычными истинами трудно расставаться. Но здесь явно было что-то другое. Даже простой перечень построенного царем потрясал. И это только одна жизнь.