Хроники Герода

Герод и Бранн бросились к воротам. Нужно спешить. Еще несколько минут и к башне начнут стягиваться войска осажденных. Воины спешно разметали завал у ворот, сбросили огромные бревна, подпиравшие их, и широко распахнули створы. В тот же миг с окрестных скал стали спускаться на веревках воины, втягиваясь в ворота. Их становилось все больше. Герод выстроил порядок. Сотня, захватившая башню, оставалась в ней. Только луки из ее бойниц теперь смотрели в другую сторону. Три сотни тяжеловооруженных воинов стали на площадке возле ворот, образуя первую линию. Остальные сотни выстраивались за ними. За спинами тяжеловооруженных бойцов, на возвышении у стены стояли лучники и пращники. Западная стена была выше остальной части города, потому отряды, стремящиеся выкинуть нежданных гостей, были вынуждены атаковать снизу вверх. Вот и они. Из переулков вывалились первые шеренги бойцов противника, тут же оказавшись под ливнем стрел со стен и башни. Воины падали, но новые отряды продолжали движение по телам павших соратников. Передний строй Герода метнул пилумы. Ряды противника остановились, новые жертвы упали под ноги товарищей. Поток стрел не прекращался.

Гарнизон Самасаты пытался прорваться к отрядам захватчиков по стенам. Но там были заблаговременно оставлены заслоны в башнях с закрытыми входами. Бой на стенах шел, но продвижение войска Антиоха было остановлено.

Перед воротами воины Рима и Коммагены уже сошлись в рукопашной схватке. Но небольшое пространство не позволяло использовать преимущество в численности. Строй воинов Герода держался и даже немного теснил противника. В этот момент за воротами стал слышен дробный топот тысяч бегущих людей и в город стали вливаться римские легионы.

* * *

– Ну, Герод, молодец! Сегодня ты у нас победитель! – поднял чашу Антоний, начиная празднество.

– Я только один из воинов армии Великого Антония – со смирением ответил Герод.

– Да, ладно! – захохотал Антоний, – Раз я сказал – молодец, значит – молодец. И город взяли, хоть цитадель они и отстояли, а мир хороший подписали. Дань Антиох заплатит. Куда он денется? Да и к парфянам теперь не переметнется. Давайте, друзья! – обратился он к соратникам – выпьем за моего друга, Герода!

– За Герода! – подхватили десятки глоток.

– Спасибо, друзья! – ответил Герод – Но я хочу выпить за хозяина этого застолья, который не бросает друзей в трудную минуту, который не забывает о них во славе и могуществе! За Марка Антония!

Воинское братство радостно подхватил тост Герода, славя своего полководца на самые разные лады. Герод знал, что Антоний честолюбив и ему приятно это славословие. Но дело было не только в том, чтобы польстить Антонию. Герод помнил о своем деле. Теперь, когда Марьямна стала его женой, он больше, чем когда-либо рвался в Ерушалаим. Тост напомнил Антонию о его обещании. И не зря.

Уже через три дня после победного пира Герод уезжал во главе не только своего отряда, но во главе двух легионов. Еще шесть легионов под командованием Сосия должны были отправиться через неделю.

* * *

Улицы Ерушалаима были пусты, встречные прохожие испуганы. Население пока не решило, как оно относится к новому хозяину, царю Героду, еще помнило ужасы осады. Да и самих жителей стало намного меньше. Верные или просто расположенные к нему люди или сами бежали вслед за Геродом, или были выселены Антигоном. Оставшиеся люди относились к новому царю или безразлично, или враждебно. По крайней мере, настороженно. Понятно, что возмущаться никто не смел. Двадцать тысяч воинов Герода вошли в город. Да и лагерь римлян стоял у его стен. Но симпатии горожан, как в прежние годы, Герод не ощущал. В душе властителя было пусто и холодно. Не добавлял тепла и вид разрушенного и разграбленного дома Антипатра и дворец царя со следами осады. Он помнил слезы и просьбы о спасении побежденного Антигона на ступенях дворца. Герод уже готов был пойти на глупость, но Сосий оказался намного жестче. С лающим смехом он предложил свергнутому царю оставить жизнь в качестве его наложницы, «Антигоны», после чего приказал легионерам заковать Хасмонея в цепи и отправить на суд к Антонию. В решении этого суда никто не сомневался.

Герод даже не решился пока перевезти сюда любимую Марьямну с братом, по которым очень тосковал. К Аристобулу он успел привязаться, полюбить его. Мальчишка был умный, образование получил в Риме и Антиохии, изучал Закон в Александрии. Герод сам часто заслушивался его беседами с учителями и священниками во время редких наездов в Самарию. Мальчик все больше напоминал ему Гиркана. Как и тот, он был не по годам мудр и, к несчастью, оторван от мира.