Хроники особого отдела

– Всё в руках божьих, дорогой мой Аллен, пути Господни неисповедимы. И, хотя использование ядерного удара, для ликвидации революции под носом США, не совсем входит в наши планы, однако, морально мир готов к переменам, а уничтоженный остров компенсирует все наши траты и принесёт колоссальную прибыль в будущем…

Аллен Уэлш Даллес, растерянно стоял почти на середине серо-синего ковра и слушал тихую размеренную речь странного старика в инвалидном кресле. Слова падали на него, подобно большим булыжникам с круглыми гладкими краями.

«Не увернёшься, – почему-то подумал он. – Если захочет – попадёт, и будет совершенно всё равно, круглый край у него, или острый».

Аллен не понимал, какая сила сегодня притащила его в этот старый дом, построенный во времена Линкольна. Почему он стоит и слушает этого человека. Ведь это безумие! Войну легко начать. А закончить…

– Зачем русским ядерный конфликт? – попробовал он задать вопрос. Вопрос не возражение, не попытка сопротивления, но… порой, простой вопрос, заданный вовремя, может образумить, или, хотя бы, взять паузу на обдумывание. – При всём самодурстве их лидера Хрущева, они не могли ещё забыть итогов Второй мировой. По самым скромным подсчётам, Европа потеряла семьдесят миллионов человек…

Сидящий в кресле слегка сморщил нос, он не любил возражений.

– Мир приобрёл знания, уважаемый, а люди плодятся быстро. И, почему бы коммунистам не провести эксперимент, подобный нашему в Хиросиме? Во всём надо видеть пользу. У нас пострадает побережье, но, в течение десяти лет, их строй исчезнет с лица планеты, а мы приобретём ни с чем не сравнимые возможности. Просто не мешайте ходу истории. И присядьте, наконец! Руммель, подай мистеру Даллесу кофе.

***

Борис потянулся и посмотрел в окно, отметив для себя, как красиво вырисовывается в свете солнца точёная фигура жены. Её малиновые туфли удивительно сочетались с восхитительным цветом чуть полноватых губ, тёплым блеском густых волос, уложенных в высокую причёску.

Ксения почувствовала взгляд мужа, сделала суровое лицо и удовлетворённо отметила:

– Извращенец!

«Угораздило же с утра попытаться прислониться к её горячей со сна груди», – подумал, муж. Он, быстро опустил взгляд, но было поздно. Осталось только смягчить последствия.

– Красавица, – шепнул он…

Она хитро прищурилась и, едва сдерживая улыбку, констатировала, оценив его внешний вид:

– Следует признать, что вы, мистер Кесслер, тоже весьма ничего.

Третий день они прочесывали окрестности Замка Ангела в поисках «удобной норы», (со слов их незаурядного руководства), предназначенной для прохода в самое сердце Папского государства. Причём, командировали их туда не просто так, а для встречи с живущим там последнее тысячелетие привидением. К сожалению, пока золотой ключик, ведущий к осуществлению их очередной авантюры, находился где-то под панцирем обитающих в канале «тортилл». Поиски осложнялись присутствием многочисленных карабинеров и раскручивались на фоне мрачных предсказаний из непрерывно кричащих о Карибском противостоянии газет. Всё это изрядно нервировало. Тем не менее, приказ к исполнению поручения был озвучен безапелляционно и обсуждению не подлежал: «Встретиться с Иосифом и забрать перстень Жака де Моле, хранящийся в кладовой, принадлежащей почившему шесть веков назад папе Клименту».

***

Его Высокопреосвященство кардинал Стефан Вышинский стоял у окна своего кабинета и смотрел на просыпающийся Рим. В кабинете было ещё темно, и только в углу, напротив, ковром расстилались пугливые лучи рассвета. Вечный город встречал свой очередной восход. Правда, Стефан уже знал о распоряжении спускаться в нижние этажи и, глядя на растущее над горизонтом светило, представлял, как цепочка чёрных, переполненных ядовитой радиацией облаков медленно ползёт над водой с далёких западных островов.

Ещё месяц, назад никто не сомневался в начале грандиозного конфликта, который, в очередной раз, предстояло пережить грешникам. Сейчас эта уверенность только укрепилась. «Господи, спаси и помилуй неразумных рабов Твоих», – почему-то подумал он и, автоматически коснувшись нательного креста, пошёл пить кофе.

Слава Высшим, его, Стефана, как нужного и важного, поставили перед лицом суровой правды, и он, не испытывая значительного снисхождения перед новым методом выбраковки неразумного стада, готовился быть статистом. И даже намеревался, (конечно, по истечении положенного карантинного времени), оказывать посильную помощь нуждающимся в утешении.

***