Хроники Раскола

— Не перебивай! — оборвал Марелон. — Жизнь — величайшая драгоценность, впрочем, ты и сам это понимаешь, хоть и не признаешь. Да, сейчас наступили, мягко говоря, не лучшие времена. Но рано или поздно все образуется. Пока ты жив, есть надежда.

Он поднялся, обернулся, приветливо кивнул.

— Добро пожаловать, господа. Проходите, не стесняйтесь, я ждал вас.

На поляну, настороженно озираясь, выбрались двое.

Смуглый южанин с непослушными вихрами цвета спелого каштана и изъеденной солнцем и солью кожей нервно поигрывал «звездочкой», в любой момент готовясь пустить ее в ход. Я не взялся бы сказать, сколькосмертельно опасных пластин скрывали расклешенные рукава его накидки и напоминающие юбку штанины. Судя по одежде, «гость» нередко ходил в море на каперах Клибы. На меня корсар покосился с явным разочарованием.

Темноволосый дракон из северного клана на фоне экзотического напарника выглядел еще более бледным и мрачным.

— Мастер... — заговорил он и сразу же неловко замолчал.

Я тщился нащупать узел. Хаос! Не зря Марелон долгое время считался лучшим воином клана.

— Понимаю, Сильвер, — добродушно отозвался дядя. — Это твой долг. Но надеюсь, приказ не требует немедленного исполнения? Позволишь чашку чаю дряхлому старику... напоследок?

Сильвер неуверенно кивнул, радуясь отсрочке. Второй каратель нахмурился, но перечить не стал. Молча наблюдал, как седовласый дракон, насвистывая легкомысленный мотивчик, помешивает отвар в котелке, критически пробует его на вкус, причмокивает и удовлетворенно жмурится.

— Присоединитесь? — Марелон протянул бывшему соклановцу чашку, и тот после секундного колебания взял.

— Разумно ли это?! — не выдержал южанин. Судя по выражению лица, он подозревал напарника во внезапном умопомешательстве.

— Твоему другу не хватает хороших манер, Сильвер, — попенял дядя. — Tai-ho

, вы оскорбляете мое гостеприимство недоверием.

— Неаркет, пожалуйста, — попросил северянин, втягивая голову в плечи: каратель словно хотел провалиться под землю от стыда. — Я гарантирую, нам нечего опасаться.

Пират скривился, будто только что разжевал половинку лимона, но присоединился к ненормальному чаепитию.

Скрестив ноги, драконы сидели вокруг костра, грея пальцы о глиняные бока кружек. Дрова прогорели, но никто даже не подумал подкинуть хворост из сваленной неподалеку вязанки. Пламя угасло. Косые лучи солнца, пробиваясь сквозь дымку сгущающихся облаков — предвестников грозы, наполняли мир сказочным рыжим светом. Вздрагивали, осыпаясь, листья с опустившей косы до земли березы. Под слоем золы тлели алые угли, напоминая глаза неведомого подземного чудовища.

Марелон улыбался, поглядывая на собеседников. Балаболил, словно болтливый старик, спешащий передать накопленную мудрость шаловливым внукам, пускай пока они и слишком юны, чтобы понять важность прозвучавших слов.

— Есть напитки, которыми наслаждаются один раз в жизни, иначе бы их вкус попросту обесценился. Мало знать рецепт, нужно выбрать подходящее время: слишком рано — и вам не хватит опыта постигнуть всю красоту букета; слишком поздно — и вы рискуете отравиться, ведь даже вино порой превращается в уксус...

Дядя казался совершенно расслабленным. Сильвер нахохлился, точь-в-точь ученик получивший выговор за неправильно выполненное задание. Южанин откровенно скучал.

— Есть вещи, которые происходят с человеком лишь раз в жизни: его рождение, первый успех и неудача, первая любовь, крик его первенца, только что появившегося из утробы матери...

Картина чаепития рисовалась донельзя мирной… и нереальной. Сквозь завесу беспечной беседы прорывалось внутреннее напряжение, тень близящегося рокового будущего ложилась на вечерний лес и лица драконов. Передо мной разворачивалась нелепая и злая пародия на встречу давних знакомых.

— ...первая потеря, похороны ушедшего раньше друга... собственная смерть.

Узел никак не поддавался.

— Закон суров, но это закон, как говорится, — веско добавил дядя после длинной паузы. — И мы будем следовать ему. Молодые люди, Риккард, ваше здоровье. Долгих лет, — Марелон высоко поднял чашу, впервые с появления карателей посмотрел в мою сторону.

Я все понял. Рванулся, до крови обдирая кожу о веревки, как бестолковый мальчишка, как птенец, потерял всю выдержку.

— Не надо!

— Риккард, ты должен выжить. Будет трудно, будет больно, но я верю, что ты не сдашься. Считай это последней волей своего глупого наставника. И прости старика: мне следовало раньше заметить, вмешаться.

— Не смей! — я забылся. — Именем эссы северного клана, я приказываю! Слышишь?!

Дракон, улыбаясь, залпом допил остатки.

Выдохнул. И без того тусклые глаза померкли, утратили последний свет. Рука бессильно упала. Пустая чашка покатилась по примятой траве, замерла отколотым краем вверх.

Марелон казался статуей самому себе, спокойный и величественный.

— Мертв, — констатировал южанин, бесцеремонно изучив тело. Пнул собственную полную кружку, расплескав содержимое. От прикосновения алого старый дракон утратил неподвижность, сполз, опрокинулся назад.