Хроники Раздолбая

Яркое солнце ударило ему в глаза с голубого неба, взбодрив, словно глоток кофе. Над горячим бетоном аэродрома дрожал пропитанный керосином воздух.

«Своя жизнь!» — восторженно подумал он, спускаясь по трапу. Огромный день, полный волнующей неизвестности, начинался с красной строки.

Дача Дианы располагалась в тупичке узкой юрмальской улицы. Это был одноэтажный садовый домик, обсаженный кустами белых и красных роз вперемежку с благоухающим шиповником. Подходя к калитке, он ожидал услышать звуки старого пианино, на котором Диана обычно до обеда занималась, но было тихо.

«Вдруг она спит, а я вломлюсь? Вдруг она будет мне не рада? Вдруг у нее Андрей? — заволновался он.

— Дано будет, — подбодрил внутренний голос и как будто подтолкнул его».

Раздолбай отворил калитку, прошел по мшистым каменным плиткам к дому и увидел, что входная дверь приоткрыта. Затаив дыхание он перешагнул порог — внутри никого не было. Решив, что это хорошая возможность устроить сюрприз, он вытащил из своей сумки Дианин сарафан, повесил его снаружи на ручку двери самой большой комнаты, а сам заперся изнутри на ключ. Ему было так весело представлять изумление Дианы, что он даже не испытывал неловкости от вторжения в чужой дом. Теперь оставалось ждать.

Комната, где заперся Раздолбай, оказалась спальней-гостиной, половину которой занимал разложенный диван. Всюду были разбросаны Дианины вещи. На диване валялись небрежно брошенные майки и юбки, на зеркальном трюмо громоздились цилиндрики косметики, под столом отдыхали знакомые босоножки, все еще хранившие в трещинках кожи московскую пыль. Находиться в окружении этих вещей было приятно. Казалось, Диана растворена в них, и, лаская взглядом помаду, касавшуюся ее губ, или майку, которая обнимала ее тело, Раздолбай как будто чуточку обладал своей любимой.

Обнаружив за обшитой вагонкой дверью просторную ванную, он решил умыться с дороги и увидел на растянутой леске сохнувшее белье.

«Ну, это уже как то слишком…» — устыдился он, отводя взгляд от кружевных трусиков.

Бессонная ночь в аэропорту напоминала о себе давящей усталостью, от которой умывание не спасло. Готовясь весь день быть искрометным, Раздолбай прилег на диван, чтобы набраться сил, и мгновенно выключился. Разбудил его оглушительный грохот. Хлипкая дверь сотрясалась так, словно кто-то выламывал ее фанерное тельце, и гремела, как катившийся по лестнице барабан. Со сна он испугался, что сотворил что-то страшное, и бросился открывать, путаясь в руках и ногах. Диана стояла на пороге, и бесстыжие лучи струились из ее глаз.

— Я знала, что ты приедешь! — радостно выдохнула она.

— Как теперь твои раздумья? — поинтересовался Раздолбай, чувствуя себя графом Калиостро и Казановой в одном лице.

— Как, по-твоему? — спросила она в ответ, шагнув прямо на него, и ему ничего не оставалось, кроме как обнять ее.

«Целуй, дурак! — подтолкнул внутренний голос. — Сейчас или никогда!»

Раздолбай бережно отстранил ее волосы и ткнулся носом в пьяняще-ароматную щеку. Уголок ее губ дрогнул под его губами. Он чмокнул этот уголок, страшась, что сейчас она станет высвобождаться из его объятий, но она повернула лицо и сама смешала их губы в открытом поцелуе.

«Погибаю!» — подумал Раздолбай, ощущая, как поплыл под ним пол.

Весь мир сжался до крошечного пятачка, на котором они стояли. Раздолбай тонул в дурмане, и ему казалось, что он готов стоять так вечность, но Диана отстранилась, разъединив их губы настолько, чтобы можно было произнести слова, и тихо сказала:

— Вообще-то лежа целоваться удобнее.

Одурманенный Раздолбай сделал несколько шагов назад, увлекая ее за собой, и сел на диван. Она толкнула его в плечи, и они вместе повалились на упругий плюш. Ощутив на себе тяжесть ее тела, он счастливо засмеялся. Снова смешались их губы, сомкнулись объятия. Он гладил ее спину, и его ладони как будто изнывали от жажды. Ему хотелось выпить ее всю целиком — ладонями, губами, всем своим телом, но для этого им нужно было раздеться, а предложить это у него не хватало решимости. Но Диана как будто читала его мысли.

— Примем вместе ванну? — шепотом предложила она, выныривая из-под его руки.

«Она все знает, все умеет, — испуганно подумал Раздолбай. — Сейчас она меня раскусит и придется признаваться, что для меня это первый раз».

Диана скрылась за дверью ванной. Зашумела вода, послышался шорох одежды. Решив скрывать свою неопытность столько, сколько получится, Раздолбай напустил на себя устало-заинтересованный вид героя фильма «Девять с половиной недель» и пошел, как на экзамен. Раздетая Диана стояла в пустой ванне, в которую набегала вода. На фоне белого кафеля обласканное солнцем тело казалось не до конца раздетым, но тем более волнующим контрастом выделялись на нем не знавшие загара островки. Раздолбай обжег глаза об розово-коричневые кружки и темный, с отблеском, треугольничек, отпрянул взглядом и посмотрел Диане в лицо. Она в упор расстреливала его своими бесстыжими лучами и улыбалась.

— Будешь стоять или присоединишься?

Раздолбай как сомнамбула шагнул вперед.

— Если что, в воду ложатся без одежды, — напомнила она.