Хроники Розмари

Разговора не получалось, и Чагин чувствовал себя отвратительно. К тому же он и представить себе не мог, что в Саратове, покончив с делами, они расстанутся, как совершенно чужие люди. Да уже только за то, что она совершила такой длинный путь, чтобы вернуть деньги, она достойна того, чтобы никогда больше не уйти из его жизни! Конечно, он вел себя вчера как полный идиот, разоткровенничался, весь вечер рассказывал о своей любви к Розмари и даже попросил Дину надеть на себя белый свитер… Кретин! Но разве мог он тогда предположить, что эта встреча будет не последней, что у него с этой очаровательной девушкой могут быть какие-то общие дела? Но если вчера он старался выглядеть перед ней в роли жертвы, человека, которого и бросили, и даже обокрали, то сегодня все стало представляться ему совершенно в другом свете, и именно Дина показалась ему заслуживающей сочувствия. Тем более у нее умер какой-то там генерал… Возможно, он и был симпатягой-стариком, заслуженным воякой, платившим ей щедро за борщи и выглаженные рубашки, но разве он достоин того, чтобы так по нему убиваться? Нет, определенно у этой Дины доброе сердце, и при случае он обязательно отблагодарит ее за ее честность и порядочность – качества, не так уж и часто встречающиеся в жизни.

Когда в его кармане завибрировал телефон и послышалась соловьиная трель, он словно очнулся: какие же забытые звуки, из той, полной работы и суеты московской жизни! Должно быть, это Ольга, волнуется, ждет его звонка.

Но номер был не Ольгин, незнакомый. И у Чагина засосало под ложечкой. Ему показалось, что какая-то неприятность, что-то нехорошее, как тянущая боль, дает о себе знать. Уж слишком много в последнее время навалилось на него и требовало какой-то реакции, последствий. Появление в его жизни Алевтины, ее внезапная смерть, его звонок ей, закончившийся голосом следователя в трубке…

– Владимир Борисович Чагин? – услышал он и ощутил холодок в желудке. Он узнал этот голос, все-таки настигший его. Конечно, это был следователь, который не мог не обратить внимания на его звонок в связи с трагическими для хозяйки телефона обстоятельствами…

– Да, я слушаю вас.

– Моя фамилия Аникеев. Зовут – Борис Михайлович. Я – следователь прокуратуры, веду дело об убийстве вашей бывшей родственницы, Неудачиной Алевтины Ивановны. Ваша секретарша сказала, что вы в Саратове… Мы не могли бы с вами встретиться? Я должен задать вам несколько вопросов. Где именно вы находитесь?

Чагин ничего не понял. Следователь, по его мнению, должен был находиться в Москве…

– Я в Саратове, остановился в гостинице «Словакия», – услышал он тут же ответ на свой вопрос. – Так где вы?

– Хорошо, я подъеду. Но это будет примерно через два-три часа, я за городом…

– Хорошо. Когда будете в городе, перезвоните мне, пожалуйста.

Дина смотрела на Чагина в упор.

– Что-нибудь случилось? Ты побледнел… Что-то, связанное с убийством Алевтины?

– А ты откуда знаешь?

– Если бы я была следователем, то приехала бы в Саратов побеседовать с окружением жертвы. К тому же им, возможно, уже известно о том, что Алевтина была в твоем офисе. Думаю, твоя секретарша сообщила им, что ты в Саратове, а выяснить номер твоего телефона – дело техники…

– Ты не перестаешь меня удивлять… Попала в самую точку!

И Чагин рассказал ей, как сам случайно напал на следователя, когда звонил Алевтине, чтобы выяснить, что случилось и почему она не получила денег, – это была его запоздалая реакция на ее sms-сообщение.

– Все вполне логично. А ты как думал – дал девушке такие деньги, а спустя некоторое время ее находят мертвой… Понятое дело, что с тобой захотят связаться.

– Но она же их не получила!

– Это ты в курсе, что не получила, а тот, кто знал, что она собирается их получить, и поджидал ее на той квартире, где ее пристрелили, ведать не ведал, что она возвращается с пустыми руками. Я тоже думала об этом… И считаю, что ее убийство связано как раз с этими деньгами. Поэтому у меня на душе так скверно…

– Думаешь, если бы она получила деньги, ее бы не пристрелили?

– Если убийство было спланировано, то я здесь действительно ни при чем и ее так и так убили бы из-за денег, но все равно неприятно… Вот ведь втянулась в эту историю! И черт же меня дернул в тот вечер пойти в театр… – Она отодвинула тарелку и сделала несколько глотков чая. – Сто лет не была в театре, и еще столько бы не быть… Ты не представляешь себе, как я переживала все это время, как места себе не находила, понимая, что взяла чужое! Эти деньги жгли мне руки едва ли не в прямом смысле слова.

– Я тоже хорош – поддался на уговоры, поверил этой мошеннице и с такой легкостью собрал деньги…

– Одно из двух, – мрачно заметила Дина, – либо пятьдесят тысяч долларов для тебя не деньги, либо ты все еще продолжаешь любить свою Розмари. Третьего не дано.