Хроники семьи Форсайтов

Чай Эдриена остыл, булочка осталась нетронутой. Он отодвинул их. Он чувствовал себя так, словно предал Динни, и в то же время никакими силами не мог понять, что он должен был сделать. Странный, странный молодой человек! «У меня душа истекает кровью!» Страшные слова. И, судя по его лицу, правдивые! Сверхчувствительные нервы и всепоглощающая гордость! «Ухожу обратно в неизвестность». Скитаться по Востоку наподобие Вечного жида, стать одним из тех таинственных англичан, которых встречаешь порою на краю света, которые молчат о своём прошлом, ничего не ждут от будущего и живут сегодняшним днём! Эдриен набил трубку и начал убеждать себя, что в конце концов для Динни лучше не выходить за Дезерта. Но это ему не удалось. В жизни женщины настоящая любовь расцветает только раз, а любовь Динни была настоящей. На этот счёт Эдриен сомнений не питал. Она, понятно, справится с собой, но утратит «свой блеск золотой и певучесть». Эдриен схватил свою помятую шляпу, вышел и двинулся по направлению к Хайд-парку, затем, уступая внезапному порыву, повернул на Маунт-стрит.

Когда Блор доложил о нём, его сестра накладывала последние красные стёжки на язык одной из собак в своей французской вышивке. Леди Монт подняла её:

— Должно капать. Она же смотрит на этого зайчонка. Голубой цвет для капель подойдёт?

— На таком фоне нужен серый, Эм.

Леди Монт посмотрела на брата; тот сидел на низеньком стульчике, подтянув к подбородку длинные ноги.

— Ты похож на военного корреспондента: раскладной стул и некогда побриться. Эдриен, я хочу, чтобы Динни вышла замуж. Ей уже двадцать шесть. Все из-за этой трусости. Они могли бы уехать на Корсику.

Эдриен улыбнулся. Эм одновременно и права и бесконечно неправа.

— Сегодня заходил Кон, — продолжала его сестра. Он виделся с

Майклом. Никто ничего не знает. А. Флёр говорит, что Динни ходит гулять с Китом и Дэнди, нянчится с Кэтрин и сидит, читает книжку, не переворачивая страниц.

Эдриен раздумывал, сказать ли ей о приходе Дезерта.

— И Кон говорит, — не умолкала его сестра, — что в этом году ему не свести концы с концами — свадьба Клер, и новый бюджет, и Джин в положении… Придётся вырубить часть леса и продать лошадей. Нам тоже приходится туго. Счастье, что у. Флёр много денег. Деньги — это так тягостно! Как ты думаешь?

Эдриен вздрогнул.

— В наше время хорошего ждать не приходится, но жить на что-то все-таки надо.

— Всё оттого, что есть иждивенцы, У Босуэла сестра без ноги, а у жены Джонсона рак. Бедняжка! У каждого свои огорчения. Динни говорит, что в Кондафорде её мать делает что может для фермеров. Словом, не знаю, что будет дальше. Лоренс не может отложить ни пенни.

— Мы сидим между двух стульев, Эм, и в один прекрасный день с треском грохнемся на пол.

— По-моему, нам придётся умирать в богадельне.

И леди Монт поднесла свою работу к свету.

— Нет, капель делать не буду. Может быть, переехать в Кению? Там, говорят, нетрудно начать выгодное дело.

— Мне противно даже думать, что какой-нибудь олух купит Кондафорд, чтобы наезжать туда пьянствовать под воскресенье, — с неожиданной энергией объявил Эдриен.

— Я хотела бы стать лесным духом и отгонять чужих от Кондафорда.

Он немыслим без Черрелов.

— Чертовски удачно сказано, Эм. Но на свете существует проклятый процесс, называемый эволюцией, и родина его — Англия.

Леди Монт вздохнула, поднялась и подплыла к своему попугаю:

— Полли, мы умрём с тобой в богадельне.

Глава 34

Когда Компсон Грайс позвонил Майклу, или, вернее. Флёр, потому что Майкла не было дома, голос его звучал несколько растерянно.

— Что-нибудь передать ему, мистер Грайс?

— Ваш муж просил меня выяснить, каковы планы Дезерта. Так вот, Дезерт только что заходил ко мне и фактически сказал, что опять уезжает, но… э-э… мне не понравился его вид, и рука у него была горячая, — наверное, температурит.

— Он болел малярией, она ещё не прошла.

— А! Кстати, посылаю вам книгу; уверен, что она вам понравится; её написал один франко-канадец.

— Благодарю. Я скажу Майклу, когда он вернётся.

Флёр задумалась. Рассказать ли Динни об этом звонке? Ей не хотелось этого делать, не посоветовавшись с Майклом, а тот, может быть, не явится даже к обеду, — парламентская сессия в полном разгаре. Мучить человека неизвестностью — как это похоже на Уилфрида! Она всегда чувствовала, что знает его лучше, чем Майкл и Динни. Они убеждены, что он — чистое золото. Она же, к которой он когда-то тянулся с такой неистовой страстью, уверена, что если он и золото, то самой низкой пробы. «Это, наверно, потому что я, как человек, — ниже их», — решила Флёр. Люди мерят других собственной меркой, не так ли? И всё-таки трудно высоко ценить того, чьей любовницей она не стала и кто ушёл из-за неё в неизвестность. Майкл всегда был нелеп в своих привязанностях, а Динни… Что ж, Динни просто не понимает.