Худловары

Раскол секты покемониан на католиков и православных также связан со спорами о методах распространения псидемии. Католики утверждали, что вирус передаётся воздушно-капельным путём, поэтому достаточно лишь «потусоваться вместе». Православные же настаивали, что необходим прямой, жёсткий контакт со слизистыми оболочками, а также обязательное использование культовых (заражённых) предметов. Все разработчики покемонов, киндер-сюрпризов и пасхальных яиц знают это, но молчат, потому что им обещали «покрасить яйца», если они расколются.

И тут мы, наконец, подходим к книгам! Если верить в физическую передачу заразы через предметы, книги необязательно читать. Но возможно ли, чтобы целые поколения библиофилов (книгопоклонцев) ошибочно приписывали магические свойства тексту, в то время как главным свойством обладала сама книга как физический объект?

Подтверждений – множество. Известно, что многие сильные мира сего (президент Клинтон, его жена, его сотрудница Моника, его кот Сокс) имели великолепные библиотеки, но никогда не читали содержащиеся там тексты. Известно также, что книги оказывают воздействие, если их не читать, а просто положить под подушку. Некоторые библиотекари знают это, но молчат, потому что им обещали «прищемить книжного червяка», если они расколются. С развитием технологий стоит ждать появления более сильнодействующих книг в форме тетраэдров (пирамидок).

И хотя в целом версия с физическим распространением шумерзости не выдерживает критики, до недавнего времени у неё оставался один козырь. Она объясняла, почему люди так любят толстые книжки. Ведь если говорить лишь о словесной компоненте вируса, то непонятно, зачем столько длинных слов и предложений. Известно же, что шумерский язык-вирус довольно примитивен. Это набор коротких фонем, произносимых нараспев с повторениями. Что-то типа —

эн тэ вэ на ки се ле

Очень похожие лингвистические паттерны использовали коммунисты. В советское время ключевые слова коммунистических мантр были написаны большими буквами на разных видных местах —

мир труд май гум жэк хуй

После краха коммунистического штамма шумерзости в ход пошла американская версия —

бул шит кул стаф фак ю

Так зачем же, спрашивается, писать здоровенные романы? Ответ дал Ричард Докинз, который и придумал науку меметику как сестру-близняшку генетики.

В человеческом геноме всего два процента генов отвечают за человеческое. В остальном ДНК человека совпадает с ДНК мышей и обезьян. Спрашивается, зачем нам нужны остальные 98 %? А затем же, зачем ночная электричка везёт двух пассажиров – и ещё десять пустых многотонных вагонов. Просто есть такая критическая масса, ради которой стоит запускать электричку. А потом она будет бегать, даже если пустая. Главное, что бегает!

Та же хрень с литературой. «Настоящая книга», эдакий толстенький томик – ДНК бумажной литературы. Никто не будет запускать тяжёлую Гуттенбергову копировалку ради одного мелкого мема: стишка или рассказика. Но стоит навалить кучу словесного говна до критической массы в полмегабайта – и печатный станок закрутился, и о тебе уже пишут газеты, и Нобелевский комитет уже на взводе, и президент как-то странно косится из телевизора.

Использование другого носителя – который проще копировать – сокращает массу «мусорной ДНК». Поэтому в Интернете можно получить свои несколько тысяч читателей для одного стишка, рассказика или даже просто одной «мысли дня» в блоге. Однако замшелые гуманитарии по-прежнему боятся называть такие короткие мемы «литературой». Они думают, что авангард – это когда написано про наркотики и еблю коромыслом. Но попробуй скажи гуманитарию, что придумывание одного слова – это более великое искусство, чем написание толстого тома. Да он сразу за сердце схватится! Ведь «настоящая книга» для него – это навсегда вшитая в голову «главная форма». Как дурацкая привычка есть вилкой даже тогда, когда тебе принесли курицу.

# # #

Существует и более разумная причина для написания книги – желание собрать собственный опыт в единую копилку. Зафиксировать на внешней памяти, так сказать. Это особенно актуально в наше масс-медийное время, когда на мозг сыпется столько информационного мусора – не ровён час, собственное имя забудешь. Любую полезную инфу в наше время надо прибивать гвоздями, иначе её сметёт бесполезная.

Хотя и здесь включаются свои паразитические стереотипы. Настоящая амбиция писателя, сформированная опять-таки издательской системой, – это не просто книжка, но роман. Не «герман», не «албан» и даже не «россиян». Нет, оно обязательно должно называться «романом».

Вообще-то у этого жанра есть специальные определения, но никакого смысла в них давно нет. Скорость жизни, липкие сети коммуникаций просто не дают нынешним авторам зафиксироваться в сколь-нибудь отстранённом, романическом состоянии. Нельзя и плясать в хороводе, и наблюдать за ним с горы одновременно.