Худой мир

Корабль, распотрошивший торговца, принадлежал одному из местных князей, в условиях военного времени ставшего практически полноправным владельцем данной территории и получившего право творить все, чего захочет его левая пятка. Но даже будь сейчас по-прежнему крепка центральная власть, с обреченно мычащим в кляп китайцем случилось бы то же самое. Жидкое мыло, которое он продавал в этой провинции тоннами, оказалось сварено из дешевых, но токсичных ингредиентов. Смертей или тяжелых болезней вроде бы не случилось, но сильнейшее раздражение кожи заполучили практически все покупатели. Особенно в самых нежных местах, нуждающихся в регулярной тщательной гигиене. Пытавшийся сэкономить делец, чьей крови практически одновременно возжаждали десятки, если не сотни аристократов, священнослужителей, магов и просто богатеев, успел в последний момент удрать. Но недалеко. И когда про него узнают слуги оскорбленного и обиженного князя, с которым у Саввы установлены вполне себе взаимно уважительные отношения, то случится маленький праздник и изуверские казни. Оракул-самоучка отчаянно замотал головой, пытаясь избавиться от терзающих его сознание образов. Отца торговца должны были лишь всей плоти, кроме поддерживаемого магией мозга, нанеся ему тысячи ударов очень тонким лезвием, более похожим на иглу. Одной из его дочерей было уготовано посажение на кол, а вторую бы зажарили, приковав к железному столбу и насыпав внутрь угли. Для сына и наследника готовили полный кипящего масла котел. А сам нечистый на руку делец сдох бы последним, после того как его заставили сожрать абсолютно все мясо его родственников.

– Ох, ёооо! Проклятье! Это ж надо так встрять?! – Содрогнувшийся от омерзительных картин возможного будущего Олег, бросил полный злобы взгляд на истошно мычащего китайца, пытавшегося умолять о быстрой смерти. В случае выдачи торговца его врагам, то и без того хорошее отношение к русским в данной провинции усилилось бы еще сильнее. А вот если князь узнает, что они помогли оскорбившему его человеку избежать суда и последующего за ним жестокого приговора, то голову он чародею третьего ранга оторвет. А высшие офицеры экспедиционного корпуса соотечественника еще подержат, чтобы не вырывался. – Проклятье! Блин, мужик, повезло тебе, что я такой хороший лекарь. Если бы ты свою семью все-таки пристрелил, я б тебя сдал. Ефим! Афанасий! Быстро запрячьте наших гостей в самый дальний угол трюма и пенькой какой-нибудь закидайте! И хватит на меня пялиться, живей-живей!

– Что случилось? – Забеспокоился Густав. – С чего вдруг ты так разволновался?

– Ты же знаешь, что добрые дела не остаются безнаказанными, верно? – Устало посмотрел на него Олег, который никак не мог решить, стоит или нет рассказывать отцу Стефана о свалившемся на оракула-самоучку озарении. – Ну, в нашем случае, наградой стал геморрой, примерно на триста килограмм живого веса!

Глава 7

О том, как герой уползает от угрозы, наблюдает за маневрами и совершает залет.

– Пожертвуйте на храм! На храм, я сказал! – Олега приперли к стене пузом, в котором могло бы спрятаться штук шесть детей. Причем не новорожденных, а успевших отпраздновать свой пятилетний юбилей. Еще бы и для нянечки место могло остаться. – Юноша, вы что, не слышите меня? Поимейте хоть немного уважения к святой церкви!

– Пусть сначала святая церковь поимеет немного совести! – Отпихивать настырного и явно страдающего ожирением церковника было бы не самым умным решением. Духовное лицо вполне могло посчитать это актом сопротивления при исповедовании или даже нападением, после чего Олегу пришлось бы выдержать очень неприятную епитимью и заплатить штраф. И потому чародей просто уполз от наседающего на него монаха по стене на манер паука, при помощи телекинеза уменьшив свой вес раз в десять. Мускулы целителя позволяли бы держать на весу и больший груз, но могли подвести тканевые обои, которыми оббили кают-компанию линкора «Решительный». Обстановка в той его части, которая отводилась для офицеров, больше напоминала дворец, чем пригодное для боевых действий судно. Во всяком случае, пушистые ковры, золотые или хотя бы золоченые подсвечники и беломраморные статуи имелись там в изрядном количестве. – Мой московский особняк, стоящий в черте второго транспортного кольца, то есть тьфу ты, вторых городских стен, она выкупила всего за три тысячи золотых, в то время как даже довольно скромный домик так близко от Кремля не может стоить меньше пятерки!