Хватит быть хорошим! Как прекратить подстраиваться под других и стать счастливым

Поэтому я настоятельно рекомендую просеять через сито сознания все ваши «нужно… я должен… у меня нет выбора», чтобы хорошенько проверить, какие цели они обслуживают. Это дает возможность провести отбор. Мы часто не можем избавиться от своих «нужно», которые были сформулированы очень давно и с тех пор не обновлялись. Если «нужно» не подразумевает «мне действительно хотелось бы», значит, оно устарело и ближе к непроизвольному рефлексу, чем к ответственной осознанности.

Такой отбор может повлечь за собой важные изменения. Так, у меня есть друзья, которые все бросили, перебрав свои «нужно» и «я должен»: работу, дом, привычки и уехали на год, чтобы вместе с детьми проехать всю Францию в фургоне с запряженной в него лошадью. А учеба? В фургоне, с фонарем. А деньги? Подработка по дороге: потребности сократились. А как дети вольются в коллектив после возвращения? Они живут настоящим и уверены в себе.

На семинаре, объединявшем несколько семей, родителей и детей вместе, одна мать, учительница по профессии, обратилась ко мне:

– Но, Тома, все-таки в жизни есть вещи, которые нужно делать, хочешь ты этого или не хочешь!

– Не могла бы ты назвать мне одну из них?

– Безусловно. Я, как мать, должна каждый вечер готовить еду. У меня нет выбора.

– Что ты ощущаешь, говоря это, и в чем твоя потребность?

– Я измотана, потому что мне хотелось бы расслабляться хотя бы раз в неделю, пойти и принять ванну, вернувшись из школы.

– То есть ты чувствуешь себя измотанной (Ч) и хотела бы после работы уделять себе немного времени (П)

?

– Да. Но, понимаешь, если я не буду готовить, дети будут есть черт знает что, а нужно, чтобы они правильно питались.

– Ты озабочена (Ч) их правильным питанием, и тебе требуется быть уверенной в том, что они едят здоровую пищу (П)?

– Да! Для меня это самое главное.

– И именно поэтому ты разрываешься между потребностью заняться собой, например, принять теплую ванну, и потребностью быть уверенной в их сбалансированном питании?

– Именно так. Но, знаешь, вряд ли они поняли бы, если бы я пошла принимать ванну, пока они ждут обед!

– Как я понимаю, ты с трудом можешь поверить, что они могут это понять?

– О! Я уверена, что они не способны понять.

– Поскольку твои дети здесь, предлагаю спросить их, что они чувствуют в связи с этим, а не решать за них, – отвечаю я, поворачиваясь к детям, двум девочкам-подросткам, присутствующим на семинаре: – Как вы реагируете на то, чем поделилась с нами ваша мать?

– (Хором.) Мы уже сто лет говорим ей, чтобы она не спешила и отдохнула перед тем, как приниматься за готовку, или позволила нам этим заняться. Мы знаем, что она не только нуждается в передышке по вечерам, она, кроме всего прочего, ненавидит готовить. То есть атмосфера еще та, потому что она готовит против воли! Из-за этого вечер часто идет насмарку. Она могла бы доверять нам и поверить, что мы способны справиться сами, приготовить еду и сделать что-нибудь полезное. Ушло то время, когда мы могли съесть весь запас печенья или проглотить десять тартинок с шоколадом!

– (Я поворачиваюсь к матери.) Как ты чувствуешь себя, слыша слова девочек о том, что им хотелось бы, чтобы ты либо доверила им готовить еду, либо давала себе немного времени на расслабление перед тем, как самой этим заняться?

– Замешательство и облегчение. Они частенько повторяли мне это, но я не соглашалась. Я столько лет видела, как моя мать изнуряла себя, стараясь быть полезной, изматывала себя, стараясь быть хорошей матерью… И мне трудно выйти за рамки этого сценария, хотя девочки подталкивают меня к этому, поскольку их он не устраивает.

Такой диалог выдает нашу поразительную способность замыкаться в собственных верованиях о себе самих («Хорошая мать должна…») и о других («Они не поймут… я не смею даже заговорить об этом… мне известен их ответ…»). Только истинный контакт с другим позволяет вырваться из этой ловушки.

Я вижу, с каким трудом мы признаем собственную ответственность и насколько мы склонны приписывать ответственность за происходящее с нами другим людям или событиям. В данном случае матери было сложно без помощи со стороны взять на себя ответственность и поговорить с дочками. Часто мы неосознанно отдаем предпочтение клетке, привычной жердочке, а не свободному выбору, возможности вылететь через открытую дверцу. А ведь дверца открыта, широко открыта, говорится в стихотворении Джулии Иллиеш, цитата из которого приведена в начале книги. Отчего так? Не оттого ли, что свобода пугает нас больше, чем принуждение?

Принуждение хорошо нам известно. Мы с ним близко знакомы. Оно привычно, некомфортно, но привычно. А вот свобода! Она – в новинку и вызывает страх неизвестного. После того как в нас на протяжении многих поколений воспитывали чувство долга или привычку, трудно поступать в соответствии со своим выбором и душевным порывом. Но это жизненно необходимо. Чтобы мир не стал бесчувственным, нужно, чтобы у каждого из нас был душевный порыв.

«Надень тапочки!»