Хворый пёс

— Это впечатляет. — Было понятно, что подразумевает губернатор: в дорожной полиции неохотно продвигали по службе представителей национальных меньшинств. — Как жена?

— Прекрасно, сэр.

— Она ведь тоже служила в полиции?

— Так точно, сэр.

— Но не вернулась?

— Нет, сэр.

Дик Артемус одобрительно покивал.

— Достаточно одного копа в семье. На дорогах чертовски опасно.

Будто лейтенант сам этого не знал.

— Вот зачем я попросил вас заглянуть на приватную беседу, — сказал губернатор так, словно полицейский мог и отказаться. — У меня возникла проблема, с ней нужно управиться быстро и без шума. Деликатная ситуация, где замешан весьма неуравновешенный индивид, псих, если говорить без обиняков, который где-то разгуливает на свободе. — Дик Артемус вяло махнул в окно.

Лицо полицейского нисколько не изменилось, но губернатор тотчас уловил во взгляде легкое беспокойство и напряженность. Он много раз замечал такой взгляд у клиентов «Тойота-Лэнд, США».

— Все, что я расскажу, — губернатор подался вперед, — должно остаться строго между нами.

— Разумеется, — ответил полицейский. Его звали Джим Тайл.

И Дик Артемус поведал всю историю, или почти всю, как некий молодой человек похитил собаку Палмера Стоута и прислал по почте ее отрезанное ухо, чтобы остановить строительство моста на Жабий остров.

— Или «остров Буревестника», как его называет рвач-застройщик, — добавил губернатор. — Но я пригласил вас не для того, чтобы говорить о спасении собаки придурка-лоббиста, об этом позаботятся. Речь о молодом человеке, который способен — скажу, хоть я не психиатр, — причинить вред или даже кого-нибудь убить, если мы быстро его не разыщем.

— И что потом?

— Окажем ему помощь, разумеется. Профессиональную помощь, лейтенант Тайл. Ему это нужно.

— Вам известно его имя?

— Нет.

— Как он выглядит?

— Это можно выяснить. Его видели в баре «Поклонник» в Лодердейле.

— Где он сейчас? Имеете представление?

— Ни малейшего, друг мой. — Губернатора позабавили лобовые вопросы полицейского, которому он загадал шараду.

— Тогда вряд ли я что смогу сделать, — сказал Джим Тайл.

— Не совсем так, — улыбнулся губернатор. Но не той улыбкой, что предназначалась для продажи автомобилей, и не той, что использовалась в избирательной кампании. Эта была из разряда «ладно, хорош пороть ерунду». — Послушайте, Джим, вы прекрасно понимаете, что мне от вас нужно.

Полицейский тотчас отвел взгляд. Дик Артемус заметил, как у Таила напряглись жилы на шее.

— Так расскажите, как поживает наш бывший губернатор? Только не спрашивайте — какой. Вы знаете. Тот самый, выживший из ума. Клинтон Тайри.

— Не знаю, сэр. Я с ним не общался с год, а то и больше.

— Но вы ведь знаете, где его найти?

— Нет, сэр, — ответил Джим Тайл. Это не назовешь ложью: он знал, как разыскать экс-губернатора, но не знал где.

Дик Артемус встал, потянулся и прошел к окну.

— Здешние старожилы его все еще вспоминают. Ведь он года два до исчезновения даже не появлялся в администрации. А о нем все говорят: где он? что поделывает? его еще не поймали? думаете, он жив? Черт, такие недоумки всегда интересуют публику. Как сейчас называет себя старина Клинт?

— Не знаю, — бесстрастно произнес полицейский. — Я его называю губернатором.

Реплика прозвучала так невозмутимо, что Дик Артемус резко обернулся. Во взгляде Джима Таила он прочел не просто недоверие и неприязнь, но равнодушное и оскорбительное безразличие.

— Послушайте, Джим, ведь вы были здесь, когда это произошло. Вы были его телохранителем.

— И другом.

— Ну конечно, и другом, разумеется. Когда я говорю «выживший из ума», вы понимаете, что я имею в виду. Но есть безумие и безумие. У того парня, что в политических целях кромсает собак, дурное безумие.

— Уверен, вы его найдете, сэр. — Джим Тайл поднялся со стула. Он был на несколько дюймов выше губернатора, настоящий здоровяк.

По торговой привычке Дик Артемус продолжал давить:

— Кажется, экс-губернатор сейчас называет себя Скунсом? Или Сцинком? [22] Видите, лейтенант, я тоже подсуетился. Мне, как и всем, любопытны эти разговоры и слухи. Представляете, он никогда не позировал. Во всем особняке ни фотографии, ни таблички с именем — ничего, что говорило бы о его присутствии здесь. Черт, ну еще бы меня не заело.

— Простите, сэр, мне пора. Через двадцать минуту меня занятие с водителями, задержанными в нетрезвом виде.