Кидонианка

– Не так, чтобы мне было до этого дело, – усмехнулась Ева. – Но от нас далеко не отходи – не хочу потом искать твой труп.

Гэри расхохотался.

– А она тебя прессует даже жестче меня!

На лестнице послышались шаги и приглушенные женские голоса:

– Говорят, в Приоритете казнят за коррупцию…

– Правда? Ох и несдобровать мне там… – девушки звонко рассмеялись. Они выглянули на балкон, окинули испуганным взглядом толпу незнакомцев и скрылись в коридоре.

– Сказали все, что нужно знать о людях внизу, – усмехнулась Эсора. – Никогда Михъельм не заживет хорошо…

– Не веришь, что мы делаем хорошее дело? – удивилась Розали. Для нее самой эта уверенность – залог душевного спокойствия. Ведь Ивар обещал ничего аморального.

Ева присела на парапет и посмотрела на сияющий мегаполис.

– Дело-то хорошее… – она втянула носом воздух и закашлялась. – Но пока планетой руководит аристократия, пользы от перемен не будет.

– Но ведь чем дольше управляешь, тем больше опыта, – парировал Гэри.

– Верно. И больше самоуверенности. У нас, солдат, самоуверенность ведет напрямую к гибели. Мы платим за свои ошибки сразу и сами. А когда ошибается политик, платят другие и очень, очень долго. И речь не об одном человеке, а о доктрине. На Агатоне есть политические школы, они дают старт обеспеченным детям, помогают взойти по карьерной лестнице. Удобно придумано, правда?

– Смотря что ты имеешь ввиду, – усмехнулся землянин.

– Представь, что у тебя есть триллионная страна, – Эсора обвела руками горизонт.

– Ага.

– О, философия! – Адам хлопнул в ладоши. – Я любл…

– Заткнись, – Ева ни на йоту не повысила голос, но было в нем что-то такое, от чего даже нечувствительный к угрозам аламарси поежился. Розали не смогла понять, за что агатонка его не любит – пилот ведь спас экипаж от неминуемой гибели на Земле.

– Ну и ладно, – чуть слышно сказал Адам и замотался в куртку.

– В общем, поколение за поколением они обучают детей самых богатых семей или самых умных бедняков политике, экономике и юриспруденции. А потом помогают им забрать важные должности. Не напрямую, а с помощью финансирования избирательных кампаний… – Ева замялась. – Вы же, ребята, знаете, что такое избирательная… кампания? Выборы?

Розали замотала головой.

– Тут так-то не все демократы, – ухмыльнулся Гэри.

– В Сети, короче, найдешь, – буркнула Ева. – Наши лидеры раз за разом готовят себе замену из похожих на себя людей. Выковывают их цели, амбиции и характер, чтобы получить почти идентичную замену. Именно таких я зову аристократами – они не обязательно лорды и всякие сэры. Просто продолжатели текущей линии власти, даже если официально на стороне оппозиции. Из-за них перемены не наступают: они мыслят так же, как их предшественники, в то время как мы, обычные люди, уходим далеко вперед и хотим уже совсем иных вещей. Канцлер мечтает о войне с Приоритетом, победе над Айлирэном, покорении Свободных миров. Как и сотня канцлеров до него. А простым агатонцам начхать на покорение, они хотят стабильности и нормальной жизни. Они не желают идти на фронт ради идиотской идеи доминирования над галактикой. Но власть этого не понимает, потому что сотни лет в высшие эшелоны попадали только те, кто прошел жесткую ассимиляцию и усвоил приоритеты текущего режима. То же самое будет и здесь, только земляне сменятся коренными михъельмцами. А политика останется прежней.

Повисла пауза. Дождь усилился и стал раздражать даже Розали. Отряд медленно передислоцировался на край балкона, под узкий каменный козырек.

– Черт, это гениально, – наконец, выдал Гэри. – Я вообще политику не люблю, но это…

– А надо любить, – отрезала Ева. – Иначе тобой так и будут манипулировать, а ты и не догадаешься. За это, кстати, уважаю Кидонию – у них там царит меритократия. Мне даже, блин, слово нравится. Такое… изысканное что ли.

– Хочешь сказать, тебе нравится, что ими управляет ИИ?

– Именно. Робот вместо высшего чиновника, избирающий королеву и следящий за успехами каждого гражданина, его умениями и талантами – это ли не идеал? Машину не подкупить, не обмануть, не задобрить взяткой, не запугать и уж самое важное – у нее нет предрассудков и эмоций. Ну, если правильно запрограммировать, конечно. Машина не может никого дискриминировать или принять закон, который соответствует ее личным убеждениям, но навредит обществу. А люди делают это регулярно.

– Ты же в курсе, что не должна восхищаться Кидонией? – заметил Гэри. – Еще в тюрьму посадят, смотри.

Эсора усмехнулась.

– Ну, если мне выдвинут обвинение, к нему сразу добавится убийство одного болтливого землянина…

– Не думаю, что ты так легко справишься, – усмехнулся Гэри.

– Служба в Собирателях костей не делает тебя таким уж хорошим бойцом, – заметила агатонка. – Подумаешь, руки ломать умеешь.

– Все уже разузнала, да?

– Ага.

– А кто такие Собиратели костей? – спросила Розали после долгой паузы. Она попыталась самостоятельно понять, но термин подразумевал слишком много значений. – Ты собирал чучела животных?

Все расхохотались.

– Людей, – утерев слезы, ответила Ева.

– Чучела из людей?!

Новая порция хохота вогнала Розали в красу.