Киев – Москва. Расхождение

Произошедшее носило беспрецедентно скандальный характер! Митрополит не венчал на великое княжение вступающего князя, не благословлял – он уехал вон из Киева, и дальше, и до самого Константинополя. Из которого уже не вернется. Там и умер.

Нелегитимный киевский князь

Вы еще не забыли всё, что в Части Четвертой мы писали о религии в Киевской Руси? О ритуале интронизации?

Духовенство во главе с митрополитом, сопровождаемое позади народом в лице боярства и «лучших людей», встречает князя у главных ворот города. Князь спешивается, его сопровождают в главный храм – Собор Святой Софии. Торжественная служба, молебен ведет митрополит, князь садится на престол, на него налагаются регалии, народ славит Великого Князя Киевского, церковный чин отработан в традицию; на выходе возведенный князь отделяется от свиты, спускается с паперти наземь и заключает ряд с народом, скрепляя его крестным целованием.

Об интронизации Изяслава не сохранилось ни слова. (Впрочем, будем честны, и о других не много.) Можно лишь догадываться, что митрополита заместили: либо настоятель главного храма Руси – Святой Софии, либо настоятель старейшей Десятинной церкви, она же Храм Успения Пресвятой Богородицы, построенный еще Владимиром Крестителем в конце Х века; либо еще кто из старших священников киевских; вряд ли для того приглашали ближнего к Киеву епископа Юрьевского Дамиана. Но такая замена лишает ритуал подлинной легитимности. Некоторая натяжка, так сказать.

Каковы последствия такого ущерба для легитимности Князя Киевского? А такие, что можно его не совсем признавать. Есть повод, который при желании можно считать причиной. «Князь-то ненастоящий!» Это изрядный аргумент в глазах завистников и недоброжелателей, особенно – в глазах конкурентов.

Чувства же истинно верующих должны были претерпеть это как оскорбление. Церковью пренебрегли!

Через год пребывания в таком не совсем уверенном, не сосем легитимном положении Изяслав решает обратиться к опыту предка. Ярослава Мудрого. И созывает Русский Епископский Собор.

Съезжаются девять епископов. И Киевский Князь вносит предложение. Избрать митрополитом монаха Зарубского монастыря Климента Смолятича, ученого человека и схимника.

И безо всякого участия Константинополя. Прямо указывает: константинопольские митрополиты дорого нам обходятся, а через них Византия стремится осуществлять свою власть над Русью. Что нам накладно и против интересов.

Шестеро епископов соглашаются с главой государства. А трое встают на дыбы. И особенно рукоположенный ранее Михаилом епископ Новгородский Нифонт.

…Начался предпоследний этап величия и процветания стольного града Киева.

Замечание о социальной сущности человека

Знаменитые слова Джона Донна о том, что человек не остров и не сам по себе, повторяют не первый век. Но скорее – элегически, философски, в эдаком экзистенциальном смысле, не вдумываясь в бытовую конкретику.

Человек – это больше, чем он сам. И это не только окружающий воздух, которым он дышит, пища, которая растет на поле или бегает в лесу, одежда, которая укрывает тело, или дом, который спасает от непогоды и врагов. И даже не деньги, которые позволяют приобрести это все, абсолютно необходимое для жизни любого человека – и улучшить его жизнь во всех смыслах.

Человек – открытая система. И составляет единое целое с ближайшим окружающим пространством. Забирает из воздуха кислород и выдыхает углекислый газ. Потребляет пищу и отдает почве шлаки. Движется по земле – без движения умрет. Сражается за свой участок – без пищевых растений и убитых в пищу животных не может жить. Растит детей – без них не продлится род. Нерасторжимое целое. Расторгни – человек не сможет жить и умрет. Как биологическая особь – элементарно умрет. Уж не говоря о гибели личности или члена социума.

И точно так же человек не может выжить без других людей. Которые его одевают и кормят, учат и защищают. Только с ними вместе можно оборониться от врагов, добыть крупного зверя, из них можно найти себе супруга. Без других людей – человек животное, и он беззащитен и беспомощен.

Почему мы так много и так надоедливо, наверное, говорим обо всех этих браках, родственных связях, сестрах и дядьях, женах и внуках? Потому что князь – не сам по себе. Его семья, его родня, его клан, его связи через браки детей и сестер – это все он. Продолжение его сущности и его смысла. Они в той или иной степени – определяют его возможности. Его расчеты на помощь или ожидания вражды. Они помогают построению союза, делающего его сильнее конкурента – или, не дай бог, обрекают на одиночество, в котором он становится слабым и зависит от всех сильных.

И когда ты рассматриваешь какого-либо исторического героя, стараясь понять его поступки – ты не сможешь понять его мотивы, рассматривая его изолированно, просто как данного человека плюс титул и должность.