Киевское танго

– За лоха держишь? Мы, между прочим, на него ориентировку через Интерпол получили. Знаем, что за птица, знаем, чей он родственник. Им и американцы интересуются. А ты мне – сто штук суешь, как нищему. Нехорошо.

– Сколько?

– Лимон.

– Ты охренел? За одного человека?

– Нормально. Именно за одного – самое то.

– На ходу портянки рвешь.

– Нормально. На него запрос пришел, американцы им интересуются. Я не вру, цену не набиваю. А меня… подза…л что-то наш курятник. Валить пора. Вот эти лавэшки – мне и сгодятся на старость.

Я вздохнул. В конце концов, деньги не мои, и для дона Хосе такая сумма вполне даже и посильна.

– По рукам. Договорились, Валер.

Снова смешок. Неприятный. Вообще, разговор, перемежающийся этими циничными, понимающими смешками, подтверждающими то, что ты не можешь ни на секунду положиться на собеседника и верить его слову – изрядно утомлял и раздражал.

– Сами то – поди, еще больше получите?

– Тебе какая разница?

– Да никакой. Просто… спасибо.

– За что?

– Да так. Я ведь думал, что вы не такое дерьмо как мы. А оказалось – такое же.

– И что? Тебе жить стало легче?

– Ага. Легче. Спать крепче буду. Бывай. Деньги готовь.

– И тебе не кашлять…

Офицер украинской криминальной полиции Валерий Вознюк аккуратно положил телефон на место и пошел к ЛандКруизеру, стоящему как его две годовые зарплаты. А я – лежал на грязной, болотистой земле, которая была наполнена мутной болотной водой как отравленным соком, и думал – а что же дальше? К чему мы пришли, когда ищем не моральный авторитет, чтобы на него равняться, а моральное падение, как свидетельство того, что ты не более виновен, чем все остальные?

И долго ли мы сможем в этом месте оставаться? Это – крайняя, экстремальная точка? И куда, в какие головокружительно кровавые высоты – из нее качнется маятник нашего бытия?

Непризнанное государство Приднестровье. Пограничная зона.

17 июля 2017 года.

Обмен – человека на деньги – решили делать в Приднестровье, но у самой границы. Это было разумно – со многих сторон.

Приднестровье, некогда индустриальный район Молдовы, затем независимое государство – представлял из себя длинную, узкую полосу земли на берегу могучего Днестра, в некоторых местах по ширине не превышающую несколько километров. Он был зажат между Молдовой и Украиной и не имел ни самостоятельного выхода к морю ни выхода на Россию. Конфликт, закончившийся образованием независимого Приднестровья – начался в девяносто втором году и был трагически похож на конфликт на востоке Украины. К власти в Молдове – пришли радикальные националисты во главе с Мирчей Снегуром – наиболее радикальная политическая сила из имевшихся тогда в раскладе. Никого не стесняясь, провозгласили лозунг: русских за Днестр, жидов в Днестр. Отталкиваясь от Союза, от России – пришли за помощью к Румынии – просто больше не к кому было. Те – направили в Молдову огромные партии оружия, а так же помощников, инструкторов, боевиков – бывших агентов Секуритаты, румынских жандармов, грезивших о Великой Румынии националистов. Приднестровцам повезло дважды: во-первых, Днестр был естественным, и труднопроходимым препятствием, во-вторых – на их территории была крупная военная группировка: четырнадцатая армия, с ее складами для нескольких дивизий, которые должны были воевать на Ближневосточном направлении. В отличие от Украины – четырнадцатая армия не присягнула Молдове и ее новому правительству[30]. Часть оружия – отдали приднестровцам, приехало немало афганцев. Кроме того – так получилось, что в одной конкретной исторической точке – сошлось сразу несколько персонажей, которые были способны возглавить государство. Это Игорь Смирнов, на момент начала конфликта директор тираспольского Электромаша. Это Владимир Антюфеев, бывший сотрудник рижского угрозыска, ставший основателем спецслужб ПМР, а затем – участвовавший и в организации КГБ ДНР. Это подполковник Костенко, погибший при странных обстоятельствах, но до этого сделавший немало для того, чтобы республика состоялась[31]. Вообще, если брать исторические параллели – конфликт в Приднестровье и конфликт на Донетчине – очень похожи, и развитием, и лицами. В Бендеры, во время школьного выпускного – ворвались молдавские полицаи, расстреливая всех, кто попадался на пути. Двадцать лет спустя – Украина начала накрывать Градами собственные города. Просто – в Приднестровье и с той и с другой стороны еще были советские люди. В Украине – уже нет, двадцать три года прошло – и новое поколение научилось без угрызений совести жать на спусковой крючок. Но результат был тот же – между двумя частями некогда единой страны – пролегла незримая граница, отмеченная не колючей проволокой – а пролитой кровью и крестами могил. И для того, чтобы разрушить эту границу – надо было гораздо больше, чем ввести санкции…