Киевское танго

И на этой почве – возникают, живут и процветают до боли знакомые нам человеческие типы времен развитого социализма: которые строят коммунизм, ходят на демонстрации, голосуют на партсобраниях – и при этом тащат, воруют все, что попадется под руку. Эта моральная нечистота, моральная плесень – она не в девяносто первом году родилась. Просто в России сделано и делается многое, чтобы избавиться от этого. Капитализм по-своему честен, там универсальное мерило всему – деньги, и лозунгами не отговоришься – есть деньги или нет. А Украина – поменяла вождей на пьедесталах, но систему, где на все есть один ответ – Слава Украине – сохранила. И продолжает пожинать горькие плоды.

Виктор Балуев начинал как обычный волонтер – с присущей ему коммерческой хваткой он договорился, нашел контакты и начал ввозить из-за границы комплекты НАТОвской формы со складов длительного хранения. Чаще всего не ношенная, она была на порядок лучше китайской «клееночной» формы, которую прозвали «гелетеевка» – при попадании огня она воспламенялась, и человек в ней сгорал заживо. На Майдане – был популярен бундесверовский флектарн, он был самым дешевым, а ткань – не сносишь. На фронте – больше шел британский камуфляж МТР. И первоначально – волонтеры и в самом деле возили бесплатно, потому что блоков тогда не было, и указа президента о блокаде мятежных территорий – не было, и у армии – не было денег. А потом – появился и указ, и блокада, и очереди на границе по несколько километров из фур, и блокада Крыма, и… еще много чего. И тарифы на пропуск появились – за фуру, за небольшой грузовичок, за мопед или челнока, за то чтобы поставить в начало очереди. Впервые за все время украинской независимости – у армии появились деньги. И неплохие деньги – на блоке, который стоит на трассе – в хороший день «заробляли» больше миллиона гривен. Конечно, большая часть уходила наверх, превращаясь квартиры в Киеве для офицеров среднего звена и дом в Лондоне за двадцать семь миллионов – для министра обороны. Но часть – все-таки оставалась у солдат. А на что их тратить в зоне АТО? Кто на бухло тратил – их называли «аватары». А кто – на снарягу, экипировку. Были и честные офицеры… честные то честные, но… а вот как воевать, если государство не то что современные танки, вертолеты, средства разведки привезти не может – теплой зимней формы у него нет, банальнейшего ватника. И личный состав мерзнет на блоках.

А далее – более. Перемирие – особой войны нет, но и мира нет, любой офицер понимает, что в любой момент может полыхнуть. И готовится. Свою шатию – братию в порядок привести, единообразно экипировать. Форма – не клеенчатая гелетеевка, а НАТОвская. Разгрузки, бронежилеты, желательно одинаковые и хорошие – брони много не бывает. Личное оружие – коллиматоры, глушаки, пламегасители. Снайперские винтовки – СВД уже никуда не годится[65]

, полфронта воюет теми разномастными винтовками, которые привезли волонтеры. И – тепловизоры. Хотя бы разведчикам и по одному на каждый блок. В современной войне – вопрос жизни и смерти. И каждый стоит как подержанный автомобиль – а современные – и как новый.

Технику перебрать – потому что все БТРы, БМП, грузовики – с советских времен, за все время независимости украинское государство технику не закупало и не ремонтировало. Да и сейчас не ремонтируют, все больше ролики снимают патриотические. Значит, движки перебирать, а где и менять, электрика, резина. Себе и замам под ж… – по Ниве или УАЗу, потому что ну не мотаться же по позициям на БТР, расходуя и так почти исчерпанный ресурс.

И на все на это – собираются деньги с блоков. А привозят все – от комплекта формы и до ремкомплекта к танковому дизелю – волонтеры. Уже не бесплатно.

Так, Балуев постепенно превратился из волонтера (работающего за бесплатно) в торговца. В отличие от некоторых идиотов, которые ездили по блокам, он предпочитал собирать заявки централизованно, от офицеров и в штабах.

Потом появился спрос и на другие услуги. Отвезти деньги «додому», порешать вопросы в Киеве в связи с их вложением. Сам Балуев по образованию был журналистом – но знакомые адвокаты и риэлторы у него имелись. Так он становился нужным и полезным офицерам, и одновременно – посвященным в их тайны. Он понимал что деньги – ворованные, но ничего не делал. И конечно – брал долю.

Потом – к нему обратились люди из Администрации Президента. Посидели, поговорили. О нездоровой моральной составляющей на фронте и в обществе, о необходимости перебить тот вал «чернухи», который льют как русские, так и определенные силы в Украине, заинтересованные в «раскачивании лодки», рвущиеся к власти. О доверии, которое украинское общество испытывает к волонтерам, и возможностях по использованию этого ресурса доверия.

Так Балуев вошел в привилегированный пул волонтеров, которые получили должности в минобороны. И заодно – выплаты, ежемесячные выплаты из фонда, который был в распоряжении министра обороны.