Кино для взрослых

— Он таким тебе большим другом был? — спросила Валя спустя еще несколько минут.

— Кто?

— Волнистый — кто еще!

— Нет. Вообще не другом.

— А в чем тогда дело?

— Он был… коллегой.

— Да у тебя на одном только «Мосфильме» миллион коллег.

— Еще мы вместе учились.

— И только поэтому он тебе так дорог?

— Да не дорог он мне! — воскликнул я.

— Не психуй, — внушительно молвила Валя.

— Я и не психую… Он мне не дорог, но это не значит, что его смерть для меня ничего не значит.

— Противоречие какое-то, — хмыкнула Валя. — Если кто-то нам не дорог, то нам все равно, живой он или мертвый. Разве не так?

— У меня не так.

— Ты такой чувствительный?

— Может быть.

— А по тебе не скажешь.

— По тебе тоже не скажешь, — бросил я взгляд на Валю, — что ты такая… язва.

Она рассмеялась:

— Так меня всю жизнь называют.

— Потому что есть за что…

— Не спорю… Но зато я честная.

— Поздравляю.

— В отличие от некоторых.

— От кого, например?

— От тебя, например.

— И в чем же я нечестный? — вновь бросил я на нее взгляд.

— Да во всем, — небрежно сказала Валя. — Ой, ладно, об этом после, лучше на дорогу смотри…

78

Я замолчал. Через минуту Валя потянулась рукой к радиоприемнику и вопросительно покосилась на меня:

— Работает?

— Угу, — подтвердил я.

— А что никогда не включаешь?

— Люблю тишину. Телевизор не смотрю, радио не слушаю.

— Телевизор и я не смотрю, — сказала Валя. — Там даже кино как-то не так смотрится, а про всякие передачи я и не говорю… Но как без радио-то? Я с детства слушаю…

— В детстве и я слушал. «Клуб знаменитых капитанов», радиоспектакли всякие…

— А сейчас? Новости хотя бы?

— Сейчас я разве что «Маяк» иногда включаю, чтобы сверить часы. Но после сигналов сразу выключаю. Новости меня не интересуют.

— Даже в газетах?

— Я больше люблю журналы. А насчет новостей… Все, о чем стоит узнать, и так узнается. Вот, скажем, весной Гагарин умер. И я об этом отнюдь не из новостей узнал…

— А от кого? — зачем-то спросила Валя. Я похолодел и покосился на нее. Она что-то знает, подозревает? На что-то намекает?

Она — Варя?

Нет, не может быть…

— Все об этом говорили, — туманно ответил я. — Как и обо всем важном. Вот я это к чему.

— А ты знал Гагарина? — спросила Валя.

— Нет, — твердо ответил я.

— Даже не видел никогда?

— Нет.

Ну вот, снова вру — только уже наоборот. Что же заставляет вести меня с Валей именно так? То есть не так, как с Варей… Варе я очень хотел понравиться, а ей… Ей, видимо, не так уж и хочу.

И уже поэтому, хоть это и глупое умозаключение, она — не она. Валя — не Варя. Нет.

— Так я включу радио? — спросила Валя.

— Пожалуйста.

Она повернула ручку. Послышался старушечий голос, рассказывающий — или с выражением зачитывающий — историю о разлученных во время войны родственниках. Было сразу понятно, что старушка говорит не о себе, поскольку героиня повествования была совсем маленькой в начале сороковых…

— Что это? — пробормотал я. — Рассказ или…

— Ты не знаешь? — вытаращилась на меня Валя. — Ах, ну да, ты же не слушаешь… Это программа «Найти человека».

— Люди ищут тех, кто потерялся в войну? — сообразил я.

— Вот именно. Если бы не война, наверное, и не нужна была бы такая передача.

— Ну почему? — не согласился я. — Люди и так могут потеряться…

— Но, наверное, не в таком количестве, чтобы его хватало на регулярную передачу.

— Что ж, возможно… Значит, ты слушаешь эту передачу? Кого-то потеряла?

— Да не слушаю я — просто знаю, — немного раздраженно ответила Валя. — Знаю, что есть вот такое. Мне это не нравится, если честно. Сама идея не близка.

— Идея чего?

— Вот этого поиска кого-то, кто давным-давно потерялся. Кому это нужно?

— Тем, кто пишет эти письма, видимо, нужно…

— Ничего им не нужно, — отмахнулась Валя. — Пишут письма от безделья. И кого-то там ищут тоже от безделья… Я вообще не понимаю этой страсти возвращаться в прошлое. Лично я живу только будущим.

— Даже не настоящим? — удивился я.

— Нет, — отрезала Валя. — Настоящее на глазах становится прошлым, так что меня интересует только будущее.

79

Валя вдруг раздраженно повернула ручку приемника, стала искать другую станцию. Перебрав несколько волн, она выключила радио. Видно, искала музыку, а везде была только болтовня.

— Найти человека, — проворчала она.

— У тебя как будто даже настроение испортилось, — сказал я, — стоило услышать эту передачу.

— Да нет, какое мне дело до нее, — отмахнулась Валя. — Просто тут одно за другое: «Найти человека», Агния Барто, картина «Неподсуден»… Как все у нас… не знаю даже… Не хочется говорить «ужасно» или «убого», но…

— Чем тебе Барто не угодила? — поинтересовался я.

— А тебе она нравится? — усмехнулась Валя. — То есть ее стихи?

— Да я уже вышел из этого возраста.

— А я и в детстве ее терпеть не могла.

— Я, признаться, тоже, хотя… Нет, по-моему, я просто ее никогда не читал.

— Да ну? — Валя фыркнула. — Это называется… как там у Булгакова?.. Соврамши — вот!

— Булгаков тебя, конечно, устраивает, в отличие от Барто? — поспешил переменить я тему.

— Да нет, Булгаков тоже местечковый какой-то. Украинец в Москве — что он может написать?