Кипение

– А как же Геннадий? Как же встреча с ним? Она должна будет там появиться, хотя бы ради тебя, – продолжал первый мужчина, а я смотрела на стоявшего перед прилавком принца Леотхелаза не веря своим глазам. Взгляд принца оставался направлен только на собеседника, пусть я и была почти напротив, на меня он ни на секунду не покосился. Где-то за его спиной переминался с ноги на ногу Дейзи, время от времени поглядывая на задернутые шторы витрин. В магазине стоял полумрак, горела одна лампа на потолке, остальные были выключены, а вывеска на двери перевернута словом “Закрыто” на улицу. Который сейчас час? Я не знала, часов нигде нет.

– Она не должна и близко к нему подходить, и ты лучше меня знаешь почему. Что бы он не говорил, даже если он и выполнит требования похитителей, ее уже не отпустит, хотя бы потому, сколько Рейнхард приложил усилий ради переоформления прав на нее втайне от всех, – в голосе Алистера слышались нотки ярости, он уверенно придерживается своей позиции. Сам мужчина стоял ко мне спиной, и если случайно не издам лишних звуков – не сможет узнать о моем присутствии. Положив руку на прилавок, он нервно барабанил по нему пальцами. Я явно стала свидетелем разговора, который ни за что не произошел бы в моем присутствии, либо же блондин вел себя иначе.

– Вот именно поэтому он ее и не казнит, в отличие от тебя. Хватит тут мученика из себя строить, есть другие варианты, которые не приведут к твоей казни. Просто дай ему поговорить с ней. Эскей сможет за себя постоять и доказать свою непричастность к похищению и его организации. Сыграет бедную девочку, может расплачется там, я не знаю, как они это делают. Он один раз поверил ей в тронном зале, поверит и второй. А вот если она не придет, Геннадий поймёт все, – негодованию Леотхелаза не было предела, он эмоционально указал рукой куда-то в сторону и все еще не замечал моего присутствия, что странно. Должно быть сыграла роль та сторона лица, которой я выглядывала в проеме, в таком виде принц не ожидал меня увидеть. Складывая услышанные обрывки разговора, заданные вопросы и раздавшиеся оправдания, мне становилось неудобно подслушивать. Да и вопросов возникало больше, только уже лично моих, их тут явно никто не озвучит. Сглотнув ком в горле, поддаюсь вперед, намереваясь спросить что все это значит, но Алистер опережает меня.

– Я никого из себя не строю. Я допустил ошибку, признаю, но я ее исправлю. Завтра ночью ее увезут из столицы, а одноглазый вернёт принца, все закончится. Кирилла освободит Орлов, как только принц вернется и все расскажет. Если Кирилл не выдал на допросе наших имен, то никто ничего не будет подозревать, в отношении нас, а она будет уже слишком далеко от них, – опешив от такой информации, я застыла на месте, буравя затылок Алистера взглядом. Хоть какая-то определенность в сложившейся ситуации начала появляться, но как он собирается вывезти меня из столицы? Учитывая обстоятельства, все выезды из города должны быть перекрыты, транспорт, наверное, обыскивают. Неужели сам Алистер поедет со мной? От поразившей разум догадки губы невольно дрогнули в улыбке, но я поспешила убрать ее с лица.

– Что он может рассказать? Как напился в борделе и отрубился? Или вы держите его связанным в подвале и он видел вас всех в лицо? – не унимался Леотхелаз, пожимая плечами после первых двух вопросов. На его лице промелькнула тень сомнения, высказанное последним предположение показалось нелепым даже ему самому. Это каким надо быть дилетантом, чтобы так похищения осуществлять.

– Что ваша бывшая фаворитка, под номером одиннадцать сорок семь воткнула ему шприц в шею, за что он огрел ее по голове. Это докажет ее прямую причастность к похищению и приведет к ее немедленной казни, – взревел Алистер ударив одновременно всеми пальцами по столешнице прилавка. Хотелось посмотреть на его лицо и увидеть, что оно выражает, хотя это и так понятно – исключительно дикую ярость и ничего больше, – хотя нет, ее не казнят незамедлительно, тут я ошибаюсь. Сперва ее будут очень долго и упорно пытать различными способами, причем, пытать так, что удары Рэймонда покажутся ей нежными прикосновениями, и только потом, в практически не узнаваемом для нас виде, ее казнят, – пока Алистер говорил, я чувствовала, как замерзают мои руки, а кровь отливает от щек и спешит куда-то в пятки. Меня охватил дикий ужас, и даже если бы хотела сделать шаг и заявить о своем присутствии, ни за что не смогла бы заставить ноги пошевелиться. Глаза Лео вдруг перевелись на меня всего на секунду, мы встретились взглядами, и в его промелькнуло узнавание, но он поспешил вернуть внимание к собеседнику, и не выдать моего присутствия. Спасибо ему за это.