Киров

Старшина был один из немногих на корабле, не считая адмирала Вольского, кто имел сведения о ядерном арсенале. Точное количество и мощность боевых частей хранились в запечатанном конверте в сейфе, который мог быть открыт только одновременно ключами капитана и адмирала. Однако старшина должен был обеспечивать хранение самих боеголовок, и потому также располагал этими сведениями, под присягу никогда и ни с кем не говорить о них. В нормальных обстоятельствах он не стал бы обсуждать эти вопросы даже с Карповым, но капитан определенно знал, о чем говорил. Он занервничал.

— Прошу прощения, товарищ капитан. Ракета номер десять?

— Верно, — сказал Карпов твердым хорошо поставленным голосом.

— Но мне необходимо разрешение от…

— От командира корабля – он перед вами, Мартынов. Вы не слышали? — быстро оборвал его Карпов. — Адмирал болен. Он доставлен в лазарет и его состояние вызывает вопросы. Так что выньте пробки из ушей и слушайте. Я принял полное командование кораблем, Орлов назначен моим старшим помощником. Мне следует приказать ему подтвердить приказ? Он не будет рад. Просто сделайте то, что вам сказано, старшина. Соблюдайте все процедуры и правила техники безопасности. Убедитесь, что система управления запуском настроена на требование вставки командного ключа. Однако, учитывая обстоятельства, а именно то, что адмирал не в состоянии исполнять свои обязанности, у нас нет времени на тонкости правил мирного времени. Установите систему на положение один.

— Я понимаю, товарищ капитан, но он установлен на положение два, и мне потребуется надлежащее разрешение, чтобы произвести перенастройку. — В норме требовались оба ключа, чтобы включить командный модуль, посредством которого можно было ввести код активации боеголовки.

Карпов снова ощутил, что закипает, но сдержался.

— И время уже не мирное, Мартынов. Это война, или вы думали, что мы просто выпустим несколько ракет и они от нас отстанут?

Карпов просто похлопал его по плечу.

— Это прямой приказ. Не беспокойтесь. Все под мою и только мою ответственность. Закончите все до 18.00 или нам всем не поздоровится. То же самое касается П-900. Подготовьте ракету номер десять. — Пусковые установки ракет П-900 или SS-N-27 «Клуб» или «Сиззер» по классификации НАТО располагались на носу, впереди батареи «Москит-2»[107]. В отличие от гиперзвуковых высотных MOS-III это были дозвуковые ракеты для ударов по наземным целям, хотя на терминальном участке они переходили на малую высоту и скорость Мах 3.

Карпов снова похлопал старшину по плечу и спешно удалился, не желая давать тому увиливать. Он знал, что у него оставалась также боеголовка для ракеты «Москит-2», но он решил приберечь ее на некоторое время. Всегда было важно иметь запас.

Три боеголовки, подумал он. Всего три. Этот дуболом Мартынов наилучшим образом выполнит его приказ. Все сводилось к тому, что им было нужно больше огневой мощи, а ракеты должны были быть установлены и готовы к пуску. Он понимал, что только что пересек очень опасную черту. Если адмирал Вольский пронюхает об этом, он без сомнения отстранит его от командования и отдаст под трибунал. Тем не менее, то же самое наставление, которое он дал Мартынову, укрепило и его. Это была война. Момент был решающим. Он должен был делать то, что было необходимо, несмотря на приказы Вольского. Если время покажет, что он был неправ, он столкнется с последствиями, но не сдастся без боя.

Он вылез из норы, и уже был не мышью, а чем-то большим – крысой, пробравшейся в недра корабля и принявшейся грызть проводку. Да, он грыз проводку… Он выиграл битву внутри самого себя, по крайней мере, он в это верил. Теперь он должен был победить Вольского. Затем он вступит в бой с британцами и американцами, и закроет этот вопрос навсегда.

С этой мыслью он направился к кубрику морской пехоты за сержантом Трояком и его людьми. Стук его ботинок по палубе придавал ему уверенности, вызывая в уме картину того, как он встретится в сопровождении почетного караула с Рузвельтом и Черчиллем. Пока же следовало прощупать твердокаменного сержанта и проверить, как тот отреагирует в случае реального кризиса на корабле.

— Добрый день, сержант.

— Капитан, — Трояк вытянулся по стойке смирно, как и двое его бойцов.

— Вольно. Я просто хотел поблагодарить вас за ваши действия на Ян-Майене. Информация, которую вы заполучили, оказалась очень полезной.

Трояк не нуждался в комплиментах, но кивнул и поблагодарил капитана из вежливости. Операция была простой разведкой – быстро пришли и ушли. Не о чем было говорить.

— Ситуация сложилась несколько запутанная, — сказал Карпов. — Некоторые офицеры могут иметь трудности с пониманием того, что случилось, и нужно найти способ решить проблемы с ними. Они могут реагировать непредвиденным образом на боевую обстановку. Я верю, что вы и ваши люди всегда останутся дисциплинированными и ясно мыслящими. Это поможет нам в ближайшие дни держаться на ровном киле.