Кью

В течение всей своей жизни я никогда не писал ни строчки о самом себе: в прошлом нет ни единой страницы, которая могла бы бросить тень на настоящее — за мной никогда не оставалось ни единого следа. Ни одного имени, ни одного слова. Лишь воспоминания, которым невозможно поверить, потому что это воспоминания призрака.

Но сейчас ситуация изменилась: сегодня все гораздо труднее и рискованнее, чем в Мюнстере. Годы, проведенные в Италии, научили, что дворцы столь же опасны, как и поля сражений, только там шум войны приглушен, поглощен шелестом голосов переговоров и убийственной остротой умов.

В римских палаццо все далеко не так, как представляется с первого взгляда.

Никто не в силах воспринять всю картину целиком, увидеть и главных героев, и задний план — завершенное произведение. Никто, кроме тех, кто держит в руках нити интриги, таких людей, как мой господин, как Папа, как деканы «Святой коллегии».

Для памяти: все понимать, записывать, не упускать из виду малейшие детали, которые могут оказаться ключевыми моментами всей стратегии.

Детали картины: опасная книга, неминуемый Собор, очень могущественный человек, самый тайный и надежный агент.

О «Благодеянии Христа»

Книга была напечатана около двух лет назад. Она сразу же вызвала ожесточеннейшие споры — еще кардинал Червини запретил ее в своей епархии, — несмотря на официальное запрещение, она постоянно продолжала ходить по рукам, распространившись очень широко.

Члены витербоского круга прикидываются, что им ничего не известно, но в то же время готовятся выдвинуть тезисы из этой книги на Тридентском соборе. По словам Реджинальда Пола: «Для всякой идеи существует свое место и время, которые, если тщательно выбирать их, могут предотвратить возникновение новых трибуналов». Пол надеется со временем одолеть Караффу: распространение реформаторских идей против воссоздания инквизиции.

Может ли книга «Благодеяние Христа» стать обоюдоострым оружием, которое ударит по тем, кто сковал его? И как?

Сделать так, чтобы Собор начался как можно скорее и запятнал ее авторов? Приписать ее Полу и кругу его друзей?

Нет, англичанин будет все отрицать: ему слишком верят, чтобы обвинить его в ереси, к тому же нет никаких доказательств, что он написал эту книгу. Если же он оправдается, он станет сильным, как никогда прежде. Мой господин это прекрасно понимает—он слишком благоразумный человек, чтобы предоставлять подобную возможность своему главному противнику.

Лучше наоборот — расставить сеть, в которую один за другим попадутся все кардиналы, симпатизирующие реформаторам. Пусть эта книга так и переходит из рук в руки, из библиотеки в библиотеку, оскверняя каждого, кто к ней прикоснется. А когда невод вытащат, все крупные рыбы будут выловлены за один раз. Нужно, чтобы она осталась в обращении, даже если собор предаст ее анафеме, пусть друзья Пола читают ее и восхищаются ею так же, как восхищаются выдающимся умом англичанина. В это время Караффа будет действовать, шаг за шагом создавая свою машину, которая позволит ему поразить их всех одним ударом. Да, именно так рассуждает мой господин. Но подобная игра может выйти из-под контроля, став слишком сложной и грандиозной даже для столь уникального разума.

О Соборе

29 июня 1542 года — опубликована папская булла о созыве Экуменического, или Вселенского, собора.

21 июля 1542 года — папская булла «Licet ah initio», учреждающая «Святую службу».

Между этими двумя датами возобновилась война между Карлом V и Франциском I.

В связи с этим представляется: если не Собор, то война, и не слишком важно, война с применением оружия или война разумов.

Трактат «О Соборе» — завуалированная защита основных идей «Благодеяния Христа». Кардиналы-спиритуалисты хотят превратить Тридентский собор в основную арену сражения по вопросу оправдания одной лишь верой. Собор должен стать силой, противостоящей инквизиции, набирающей силу под руководством хитрумного Караффы. Нет сомнений, моему господину удастся сделать все возможное, чтобы идеи «Благодеяния» были осуждены еще до начала дискуссии.

О Караффе

Можно только удивляться, как Везалий, этот некрофил,[65] оказался в окружении такого человека, чей взгляд простирается далеко за горизонты и видит не только эту грешную землю. Возможно, все дело в страхе, который он вселяет. Или Божественная благодать и непостижимый божественный Промысел скрыли жестокость за внешней красотой. Что это за человек?