Клад

He spent his life seining the air for flying fish of the June-bug order, and then sticking pins through 'em and calling 'em names.	Все время он проводил в том, что ловил летучих рыбок из семейства июньских жуков, а затем втыкал в них булавки и называл их по-всякому.
He and May Martha were the whole family.	Он и Мэй Марта составляли всю семью.
He prized her highly as a fine specimen of the racibus humanus because she saw that he had food at times, and put his clothes on right side before, and kept his alcohol-bottles filled.	Он высоко ценил ее как отличный экземпляр racibus humanus; она заботилась о том, чтобы он хоть изредка ел, и не надевал жилета задом наперед, и чтобы в его склянках всегда был спирт.
Scientists, they say, are apt to be absent-minded.	Люди науки, говорят, отличаются рассеянностью.
There was another besides myself who thought May Martha Mangum one to be desired.	Был еще один человек, кроме меня, который считал Мэй Марту привлекательным существом.
That was Goodloe Banks, a young man just home from college.	Это был некий Гудло Банке, юноша, только что окончивший колледж.
He had all the attainments to be found in books-Latin, Greek, philosophy, and especially the higher branches of mathematics and logic.	Он знал все, что есть в книгах, - латынь, греческий, философию и в особенности высшую математику и самую высшую логику.
If it hadn't been for his habit of pouring out this information and learning on every one that he addressed, I'd have liked him pretty well.	Если бы не его привычка засыпать своими познаниями и ученостью любого собеседника, он бы мне очень нравился.
But, even as it was, he and I were, you would have thought, great pals.	Но даже и так вы решили бы, что мы с ним друзья.
We got together every time we could because each of us wanted to pump the other for whatever straws we could to find which way the wind blew from the heart of May Martha Mangum-rather a mixed metaphor; Goodloe Banks would never have been guilty of that.	Мы бывали вместе, когда только могли: каждому из нас хотелось выведать у другого, что, по его наблюдениям, показывает флюгер относительно того, в какую сторону дует ветер от сердца Мэй Марты... метафора довольно тяжеловесная. Гудло Банке нипочем не написал бы такой штуки.
That is the way of rivals.	На то он и был моим соперником.
You might say that Goodloe ran to books, manners, culture, rowing, intellect, and clothes.	Гудло отличался по части книг, манер, культуры, гребли, интеллекта и костюмов.
I would have put you in mind more of baseball and Friday-night debating societies-by way of culture-and maybe of a good horseback rider.	Мои же духовные запросы ограничивались бейсболом и диспутами в местном клубе; впрочем, я еще хорошо ездил верхом.
But in our talks together, and in our visits and conversation with May Martha, neither Goodloe Banks nor I could find out which one of us she preferred.	Но ни во время наших бесед вдвоем, ни во время наших посещений Мэй Марты или разговоров с ней мы не могли догадаться, кого же из нас она предпочитает.
May Martha was a natural-born non-committal, and knew in her cradle how to keep people guessing.	Видно, у Мэй Марты было природное, с колыбели, уменье не выдавать себя.
As I said, old man Mangum was absent-minded.	Как я уже говорил, старик Мангэм отличался рассеянностью.
After a long time he found out one day-a little butterfly must have told him-that two young men were trying to throw a net over the head of the young person, a daughter, or some such technical appendage, who looked after his comforts.	Лишь через долгое время он открыл, - верно, какая-нибудь бабочка ему насплетничала, - что двое молодых людей пытаются накрыть сеткой молодую особу - кажется, его дочь, в общем то техническое усовершенствование, которое заботится о его удобствах.