Клад Василия Блаженного

Никита Романович Захарьин-Юрьев, князь Иван Федорович Мстиславский, князь Иван Петрович Шуйский, Богдан Яковлевич Бельский и, конечно же, Борис Федорович Годунов — вот истинные правители Руси этого времени.

Это все прекрасно было известно и видному зодчему Ивану, потому он так удивился, когда его пригласил на прием ни много ни мало, а сам князь Мстиславский.

Что же видному боярину нужно от зодчего?

Немного посомневавшись, слезно простившись с любавушкой своей Матреной, которая ожидала появления уже шестого ребеночка, Иван Феодорович, надев самый нарядный свой кафтан, отправился на аудиенцию к видному боярину.

Белобрысый шустрый отрок любезно проводил его в просторную, богато обставленную горницу, сам князь Мстиславский — с тонкими чертами лица, по-европейски причесанными волосами и без окладистой бороды, зато с пшеничными ухоженными усиками — казался олицетворением новой власти, новых устоев и новой политики государства.

— Присаживайся к моему столу, мил-человек, не откажись испить со мной вина искристого, вот только недавно полученного в дар из виноградников южных, — начал неторопливую беседу князь.

Отказать ему Иван не посмел.

Он сел за дубовый стол, сразу к нему подскочил служка, старый Захар, правая рука князя Мстиславского, хитрый придворный, уши и глаза князя в стенах Кремля.

— Как тебе поживается, зодчий? Не обижает тебя никто, твою семью? — сев напротив за стол и пригубив терпкое вино, начал беседу князь.

— Спасибо, князь, все хорошо у меня и дома, и в хозяйстве, — негромко ответил зодчий.

Очень ему не нравился вкрадчивый тон Мстиславского. Тот был известен в Москве как хитрый и изворотливый лис, который ничего просто так не делает.

— А как дочурка твоя старшенькая поживает, Настенька, кажись? Двенадцать лет уже девке, не засватали еще? Пора, давно пора. Слышал я, красавица растет, надо быстрее ее засватать, — льстиво начал беседу князь.

— А ты, князь, теперь сватовством занимаешься? — грубо ответил зодчий.

Не нравился ему этот скользкий человек, к чему он дочкой его любимой интересуется?

— А ты не серчай, мил-человек, помочь я тебе хочу, по доброте душевной, так сказать. У боярина Харитонова отрок растет, хороший парень, Василий, да и древнего боярского рода.

— И что же, бояре захотят с нами породниться? — не поверил Иван.

— Да просто так не захотят, а вот если выполнишь просьбу мою одну пустяковую, то я смогу договориться и свадебку голубкам организовать, — усмехнулся в пшеничные усы князь.

— А тебе-то, князь, в чем корысть? — недоуменно пожал плечами Иван.