Клад Василия Блаженного

А она то ли его, дурака немощного, пожалела, то ли не смогла со своим любопытством справиться, но перепугался он за Лену ужасно, до колик в животе, потому и не смог справиться с чувствами и поцеловал ее, такую родную и милую.

А что теперь с этими чувствами делать, он не знал! Он не знал, как смотреть теперь на Лену, что говорить и что делать! Он, тридцатитрехлетний мужчина, следователь, теперь терялся, как сконфуженный пятиклассник, впервые сходивший с девочкой в кино.

Потому он как дурак смотрел только вперед, иногда в зеркало заднего вида, перестраиваясь на соседнюю полосу.

Как знать, может, если делать вид, что ничего не случилось, все и пройдет? Может, Лена простит его минутную вспышку и не акцентирует на этом внимание?

А то как же стыдно и обидно было бы услышать из ее уст слова, что, мол, давай останемся друзьями, ты хороший человек, туда-сюда, но мы не можем…

Такое всегда слышать неприятно, тем более от любимой девушки, да и следствие еще не завершено, и надо искать преступников, двигаться дальше, а следователь Яшин не может сосредоточиться ни на чем, кроме прекрасных глаз Елены.

Да, дела. Высадив прекрасную даму у подъезда и дав по газам, он попытался немного успокоиться и отдышаться, но не успел далеко уехать, как мобильник ожил, и Синицкая (неужели попыталась вернуть его обратно таким примитивным способом?) попросила приехать к ней, причем очень срочно.

Москва. Наши дни

Лена в обнимку с кошачьей переноской стояла у подъезда, перепрыгивая с ноги на ногу, — апрельские ночи весьма прохладны, а на ней, кроме тонкой кожанки, накинутой поверх свитерка, не было ничего теплого.

Наконец-то вернулся Владимир.

Молча, ничего не объясняя, Лена поднялась с ним в квартиру и так же молча продемонстрировала учиненный злоумышленниками бардак.

Володя от удивления даже присвистнул:

— Ну ничего себе! Тут славно поработали! А я грешным делом подумал, что это ты так меня вернуть хочешь. Под таким предлогом.

У Синицкой от обиды мгновенно заалели уши, она нахохлилась, а потом, уперев свой яркий наманикюренный ноготок в грудь нахалу, медленно и четко произнесла:

— А теперь послушайте меня, Владимир Иванович! Не знаю, что вы там себе нафантазировали в храме. Что там на мой счет придумали. Но я вам заявляю, что, во-первых, я никогда бы со своей квартирой и со своими вещами такое не сделала, даже ради ваших прекрасных глаз, а во-вторых, за те десять минут, пока вы катались туда-сюда, я бы реально не успела все перебить и раскидать! Тут, даже на мой дилетантский взгляд, что-то искали, причем искали в то время, когда я с вами была в храме. Когда вы за мной заезжали, вы видели, что все было как обычно! Так что не надо гнусных инсинуаций, если не хотите помочь, то и не нужно, я сама справлюсь, а вот подозревать меня не стоит! — произнеся все это на одном дыхании, Лена гневно сверкнула глазами.

— Лена, не горячитесь, я вас понял. За храм извините, подобное больше не повторится, — сухо промолвил Яшин.

— Вот и отлично, вот и замечательно, — так же сухо согласилась Синицкая. — А что мне сейчас со всем этим делать? — спросила она, взглядом обведя квартиру, больше похожую на поле битвы.

— Деньги и драгоценности, как я понимаю, не взяли? — суровым полицейским тоном поинтересовался Яшин.

— Не взяли, все на месте, но тут явно что-то искали, — добавила девушка.

— Да, это я заметил. Вы, Елена Андреевна, своим ключом дверь открыли, значит, было заперто?

— Да, замок был закрыт, — подтвердила Лена.

— Ясно, значит, у него были ключи.

— У него? У кого? И что искали?

— Я думаю, что-то связанное с храмом Василия.

— Эту звезду? Но никто не знал, что мы ее нашли в тайнике.

— А может, и не звезду! Вам здесь оставаться нельзя, если у преступника есть ключ, и он не нашел то, что ему было нужно, он на этом не остановится. Кто-нибудь знал, что вас вечером не будет дома?

— Нет, я никому не говорила.

— Так, ясно. Собирайтесь, возьмите самое необходимое. Я жду внизу в машине.

— Да, сейчас, через пять минут спущусь.

Спустилась она уже через три минуты, прихватив с собой всего лишь кота в переноске, пакетик с женскими мелочами и бельем и разломанный ноут — у Лены еще теплилась надежда, что его можно реабилитировать или хотя бы спасти информацию, ведь там почти вся ее научная работа.

Так же молча они поехали на восток столицы.

Остановились у блочной девятиэтажки где-то в районе Новогиреево.

В полной тишине Яшин помог отнести кота, который безумно мяукал в переноске, и пакет с вещами к лифту.

Скрипящий лифт довез их до седьмого этажа.

Лена боялась даже спросить, куда он ее привез. Но она, конечно, понимала, что дома ей оставаться нельзя.

Новенькая чистенькая двухкомнатная квартира, добротная качественная мебель, пушистые ковры на полу, уютная огромная кухня, заставленная самой новейшей техникой.

— Заходи, располагайся. Вот сюда, в спальню. Сейчас дам новое постельное белье и полотенце. Ванна — прямо по коридору, — устало произнес Яшин.

— А чья эта квартира? — спросила Синицкая.