Клад Василия Блаженного

— Да, обязательно, только нужно позвонить и предупредить ее о визите. И скажи ей, что дневник ее покойного мужа нашелся, и мы хотим его вернуть!

— Но?.. Как же? — изумилась девушка.

— Не волнуйся! Дневник мы вернем, только без последней страницы, вот и посмотрим, как отреагирует старушка на возврат потерянного.

В глазах следователя плясали чертенята, и Лена даже задержала дыхание от восхищения, так красив был Яшин в этот самый момент.

Она облизнула губы, вспомнив о страстных поцелуях, и со вдохом потянулась к телефону:

— Элеонора Яковлевна, доброе утро! Это Лена Синицкая вас беспокоит. Да, да, она самая. Я приходила к вам в гости! Да, конечно, обязательно. У меня хорошая новость, я разбиралась в шкафу у Ивана Васильевича и нашла там старый дневник, коричневый такой, потрепанный, — самозабвенно врала девушка. — Да, я сразу о вас вспомнила. Могу при оказии вам занести его, ну, на недельке. Что? Прямо сегодня? Прямо сейчас?

Лена удовлетворенно взглянула на Яшина и подняла вверх большой палец.

— Ну, я не знаю. Еще так рано. Прямо сейчас к вам приехать? Завтраком накормите? Блинчики с капустой? Ммм… замечательно. Только я не одна заеду, да, с одним молодым человеком. Нет, не моим молодым человеком, — с неким огорчением заметила Лена. — Да, хорошо, собираемся, скоро будем.

Отключившись и положив телефон на столешницу, Лена с вызовом взглянула на Володю.

— Ты все слышал! Собираемся в гости!

— Судя по всему, старушка обрадовалась, что дневник нашелся?

— Обрадовалась — не то слово. Она просто скачет от счастья! Определенно, она что-то знает о том, что содержится в дневнике. Я побежала одеваться!

Лена выскользнула из кухни, еще раз взглянув на рельефный торс Яшина.

Через пятнадцать минут, рекордное время для гида Синицкой, они с Яшиным уже сидели в «Опеле» и двигались по загруженному Садовому.

Лену клонило в сон, все-таки ей уже не восемнадцать лет — это тогда можно было не спать сутками, питаясь только кофе и бутербродами. Сейчас даже два крепких американо не помогали одолеть сонливость.

Сон так и норовил затянуть Лену в свои сети.

Она падала… Она падала в бездонную пропасть. Со всех сторон чудились мужские тени в костюмах стрельцов шестнадцатого века. Вокруг девушки сужались стенки бездонного колодца, слышались приглушенные голоса, как вдруг из небольшого зарешеченного окошка выглянула довольная мордочка барсука, тот тыкался ей холодным мокрым носом в ладошку и что-то громко пищал.

От этого писка Лена и проснулась, увидела, что все еще находится в машине, в пробке, а писк этот — сигнал клаксона, который нажимал нетерпеливый водитель в «Лендровере» на соседней полосе.

— Извини, тебя все-таки разбудили? Ты так мило спала, — с конфузливой улыбкой заметил Володя.

— Да, я ночью не спала, вот и вырубилась. Долго я дремала?

— Да нет, минут двадцать, скоро пробка закончится, уже подъезжаем к дому нашей бабульки.

Действительно, через несколько минут пробка, которая казалась бесконечной, все-таки закончилась, и они подъехали к старому дому сталинской постройки.

Позвонив в домофон и услышав гостеприимное: «Заходите», на скрипучем лифте, ровеснике самого дома, они поднялись на пятый этаж.

Элеонора Яковлевна уже встречала их у дверей, от нетерпения подпрыгивая на месте:

— Леночка, дорогая! Ты принесла его?

— Его?

— Да, дневник моего Мишеньки! Скажи, он у тебя? — протягивая руки к девушке, с безумными глазами шептала старушка.

Несмотря на свой маленький рост, выглядела она довольно величественно и вместе с тем угрожающе.

— Проходите, проходите, — прошипела она, буквально втаскивая Лену с Володей в тесную прихожую.

Скинув балетки и надев вполне еще приличные ярко-розовые гламурные тапочки с мордочками котов, Лена Синицкая прошла в гостиную.

Там уже, как и на прошлой неделе, стоял накрытый стол — с пирогами, блинами и незабвенными вазочками с вареньем.

Протянув нетерпеливой Элеоноре дневник, Лена присела на диван.

Бабулька судорожно принялась его перелистывать, бросая на Лену и Володю подозрительные взгляды.

— Где ты, говоришь, его нашла? — наконец оторвавшись от дневника, спросила бабулька.

— В шкафу книжном у Ивана Васильевича. Я вчера вечером заходила к Антонине Сергеевна, предложила помочь с уборкой, этот дневник обнаружился на последней полке. Он завалился за другое издание и оказался за полкой, — принялась самозабвенно врать Лена. Она даже не ожидала от себя такой искрометной фантазии.

Яшин пил чай с вареньем, внимательно посматривая на присутствующих дам.

— Извините за излишний напор. Но этот дневник — память о моем любимом покойном муже. Мишенька так дорожил этими бумагами, что я не хотела бы их потерять. Сейчас, — снова перелистывая дневник, сообщила хозяйка квартиры.

— А зачем же вы тогда такой дорогой дневник отдали профессору Плотникову? — задал вопрос следователь.

Старушка подняла на него умело накрашенные глаза и, взмахнув руками, ответила:

— Так Иван Васильевич сам очень просил, обещал вернуть через неделю, а продержал около месяца, а потом и умер.

При этих словах было непонятно, кого старушке жальче — профессора или потерянный дневник.