Кладбище Кроссбоунз

Между его бровей, подобно каньону, пролегла глубокая складка – где-то на ее дне протекал поток мыслей. Альварес настоял, что проводит меня до Тули-стрит. Когда мы с ним дошли до угла, взгляд его упал на мой рот, будто он собрался поцеловать меня на виду у всей улицы, на виду у Энджи, которая ждала в машине у противоположного тротуара.

– Лучше не надо, – предостерегла я.

Альварес мыском ботинка поддал рассыпанные по земле градины.

– С тобой вечно лучше не надо.

– Просто я думаю о твоей работе. Вот и все.

– А если меня уже от нее тошнит?

– Это потому, что ты слишком много работаешь.

Его губы скривились в подобии улыбки.

– Кто-то же должен.

– Я позвоню тебе сегодня вечером, – пообещала я.

Он зашагал прочь очень медленно, будто тащил на плечах незримый груз.

* * *

Что касается Энджи, то на нее холод, похоже, не действовал. Своей короткой стрижкой она напомнила мне беспризорника из «Оливера Твиста».

– Смотрю, начальник к вам неравнодушен, – заметила Энджи, пристально глядя, как я отреагирую на ее слова.

– Чушь. Он просто делает свою работу.

– По нему у нас в участке все женщины сохнут.

– Вы шутите.

– Правда, там и выбора-то особого нет. На фоне большинства наших мужиков инспектор Бернс кажется замухрышкой. Но вы бы послушали, что говорят девчонки про Альвареса с тех пор, как у него умерла жена.

Интересно, а Альварес в курсе, что к нему уже выстроилась очередь воздыхательниц? Тем временем мы уже направлялись на юг по Саутварк-Бридж-роуд. Еще несколько минут, и вокруг меня, словно гигантская фигура оригами, сомкнутся стены отеля.

– Энджи, вы не могли бы свернуть на следующем перекрестке налево?

– Это еще зачем? – недовольно уточнила она. В отличие от Мидса, она терпеть не могла отклоняться от плана.

– Обещаю, всего на минутку.

Энджи что-то недовольно буркнула себе под нос, но остановила машину в тупичке. Мемориальный скверик можно было пропустить в два счета. Когда его открыли, в газете появилась заметка. Родственники были возмущены, и я прекрасно их понимаю. По их мнению, художник не воздал должного жизням несчастных девушек. Скверик был скорее данью минимализму. На мощенном камнем пространстве разбросаны круглые клумбы и восемь плоских камней, отмечая собой то место, где когда-то стоял хостел Бенсонов.

Мраморные плиты напоминали огромные тусклые монеты под пасмурным небом, словно человеческая кожа, которая десятилетиями не видела солнца. Энджи посмотрела на список имен. Один из мемориальных камней разукрашен вандалами. Думаю, в скором времени и остальные тоже будут покрыты кричащими граффити.

Я закрыла глаза, и перед моим мысленным взором тотчас же возникла Мишель и ее затуманенный взгляд, взгляд человека, который не видит будущего. Кто знает, вдруг она еще жива? Вдруг уехала в другой город, чтобы начать там новую жизнь? Я оглянулась на Энджи. Та стояла, склонив голову. Губы ее беззвучно шевелились, чем она несказанно меня удивила. Молитва никак не вязалась с ее поведением тертого калача. Поймав на себе мой взгляд, она смутилась, будто я застукала ее, когда она запустила руку в коробку с печеньем.

– Все, пойдемте, – поторопила она меня. – Незачем тут зависать.

Рядом с одним могильным камнем лежал букетик гвоздик. И я подумала о пяти девушках, чьи тела так и не найдены. Их родным даже некуда принести цветы на их день рождения. Но пусть лучше так, чем лежать на кладбище проституток. Этот садик казался роскошью по сравнению с коркой грязного, поросшего сорняками асфальта, закатавшего сотни безымянных могил кладбища Кроссбоунз.

* * *

Единственное, что можно сказать хорошего в адрес отеля, – в нем был вай-фай. В самом худшем случае я могла бы смотреть на картинки пустынных ландшафтов и представлять, как бегу по ним долгие мили. Когда я вошла в свой почтовый ящик, тот встретил меня тремя сотнями писем. Внизу первой страницы появилось смутно знакомое имя. Еще не закончив читать, я решила принять предложение. Через минуту был сделан телефонный звонок, и мы договорились о встрече. После чего я сообщила об этом Энджи.

– В шесть тридцать мне нужно быть в Брикстоне, – объявила я.

Энджи продолжила изучение свадебных фото, видимо выбирая фату.

– Что-то мне это не нравится.

– Согласна. Я знала, что вы так скажете.

– На улице за вами трудней уследить.

– Обещаю, что не стану убегать далеко.

– Брикстон! Это надо же! – простонала она.

– Нас там легко могут поймать и продать в сексуальное рабство.

Энджи пристально посмотрела на меня:

– Вам бы только шутить, Элис. Или забыли, что за вами охотится психопат?

Я вздохнула:

– Вы не поверите, но помню.

Когда вышли на улицу, она все еще на меня дулась.

– Даже не представляете, как я вам благодарна, – тихо сказала я.

– Неужели? – спросила она, глядя на поток машин, текущий от моста Ламбет-бридж.

– Просто я привыкла самостоятельно принимать решения, вот и все. И безделье для меня сродни пытке.

Как только я извинилась, настроение тут же вернулось к Энджи. Машина свернула на юг, вливаясь в широкий поток, что катился в направлении зеленых пригородов.