Клан волчицы

Ей нравилась мебель из ценных пород дерева, которой было обставлено поместье. Прикидывая стоимость фресок, украшавших стены, разбросанных по полу персидских подушек, сирийских ковров в столовой, тосканских доспехов в коридорах и на мраморных лестницах, Селена не могла поверить, что все, на что падал ее взор, отныне принадлежало только ей и никому другому. И яхта, пришвартованная в порту, и мощный черный «мерседес» с шофером, по первому слову готовым отвезти ее куда угодно.

Стоило ли удивляться тому, что Селена не желала покидать свой личный рай на земле!

Ее шкатулки ломились от драгоценностей, но Селена надевала их только по ночам, когда оставалась одна. Погасив свет, она на ощупь унизывала пальцы бриллиантовыми перстнями. Взмахнув руками, как бабочка крыльями, Селена открывала окно и любовалась лунным светом. Она еще скучала по вою волков в Пиренеях и прохладному горному воздуху, но постепенно привыкала к запаху разогретых солнцем сосен на закате дня, к соленому ветру с моря, теплому песку пляжа и полуденному зною, от которого спасалась в затененных комнатах с высоченными потолками и закрытыми ставнями.

Однажды в полдень, когда стояла такая жара, что даже мухи были не в силах летать, Селена услышала чьи-то голоса. Она прислушалась.

Разговаривали две девушки, приходившие с ведрами и тряпками мыть окна в поместье.

Хотя они болтали на сицилийском диалекте, Селена их прекрасно понимала.

— Сначала эта саранча, которая все сожрала, так что хозяевам пришлось продать поместье!

— Подумаешь, саранча! Это еще ни о чем не говорит, Кончетта!

— Саранча сожрала все только здесь. В соседних поместьях о ней слыхом не слыхивали!

— Ну и что?

— Подумай сама, Мариелла! Откуда взяться здесь саранче?! Явилась, а потом пропала без следа. А откуда она прилетела? С той стороны пролива? Нет, там ничего о ней не слышали!

— Значит, они ведьмы только потому, что саранча сожрала здесь все посевы?

— А трава в парке?

— Что — трава в парке?

— Я видела собственными глазами, Мариелла! Трава была сухой и желтой, но стоило темноволосой синьоре что-то пробормотать, как она тут же поднялась и зазеленела.

— Ну, хорошо. Допустим, они ведьмы. Зачем они тогда пригласили художника Гримальди расписывать стены в поместье? Они что, не могли эти стены просто заколдовать?

— Наверное, боялись, что невесть откуда взявшиеся росписи возбудят подозрение.

— Глупости!

— А ты не слышала, что говорят в Катании?

— Что?

— Там исчезло двое младенцев и нашли девочку, у которой кто-то выпил всю кровь!

— На что ты намекаешь?

— В тот самый день, как прибыли новые хозяйки, в Катании как раз пропал один из этих младенцев, но самого страшного я тебе еще не сказала!

— Ну, говори!

— Я слышала, как в поместье плачет маленький ребенок!

— Не может быть! Ты хочешь сказать, что…

— Это все они! Темноволосая ворует младенцев, а рыжая сосет из них кровь!

— Значит, рыжая опаснее?

— А ты думала! Посмотри, какой у нее кровавый оттенок волос! Это все она!

— Что же делать? Надо кому-то сообщить!

Внезапно девушки побледнели и замолчали.

Прямо перед ними, словно из-под земли, выросла загадочная рыжеволосая иностранка. С насмешливой улыбкой она глядела прямо на них. У девушек задрожали колени, и они попятились назад.

— Скажи мне, Кончетта, кому это ты собралась что-то сообщать?

— Никому, синьора!

— А ты, Мариелла, кажется, считаешь меня кровожадной ведьмой?

— Что вы, синьора! Конечно же, нет!

— Но ведь я сама только что слышала, что, по-вашему, я могу напускать саранчу, оживлять засохшую траву. А еще я сосу кровь девочек и младенцев! Так?

— Нет! Нет! Все это глупые сплетни! Мы не верим в ведьм!

— Ну вот и хорошо. Потому что сейчас вы обо всем забудете.

— Что?!

— Сейчас я щелкну пальцами, и вы забудете обо всем, что видели и слышали в последние дни. Вот!

Кончетта и Мариелла в ужасе зажмурились. Открыв глаза, они увидели перед собой красивую рыжеволосую женщину в ярком шелковом платье. Девушки понятия не имели, кто она такая.

ПРОРОЧЕСТВО ТАМЫ

В честь нее Луна сойдет на землюИ ее жилище защитит.И сияньем призрачным и бледным

Избранную нежно озарит.Лунный камень, черный и холодный,Ночью сбережет ее от зла,Даст ей силы в муке безысходной,Чтобы выстоять она смогла.Лезвие его острее стали,Заблестит опаснее огня.Против зла в смертельный час восстанет,Плоть пронзит, Избранницу храня.

Море

Закрыв глаза, Анаид внимательно слушала Валерию. Волны убаюкивали девочку, но это был не сон — Анаид действительно сидела на яхте посреди голубого и спокойного, как озеро, моря, подставив лицо ласковому ветерку и теплому солнцу. Она внимала Валерии.