Классические мифы Греции и Рима

Агамемнон охотно соглашался на все. Дары примирения были представлены собранию народа, а потом отнесены и шатер Ахилла. Туда же отведены были семь пленных девушек, а с ними и Брисеида. Увидев тело Патрокла, Брисеида громко зарыдала: он был ей добрым другом и утешителем в те дни, когда ее, осиротевшую, увели из родной земли на далекую чужбину. К Ахиллу той порой пришли ахейские старейшины и стали звать его на пир, приготовленный для него царем Агамемноном; но Ахилл отказался от пира, ибо не хотел прикасаться к пище, пока не отомстит троянцам. Одиссей, оба Атрида, Нестор, Идоменей и Феникс отправились вместе с Ахиллом в его шатер и старались утешить печального героя; но лишь только взглянул тот на тело убитого друга, как снова скорбь обуяла его сердце и снова зарыдал он.

Тронут был Зевс скорбью героя и послал к нему Палладу – велел оросить ему грудь нектаром и амброзией, чтобы не объяла его, не подкрепившегося пищей, слабость в предстоящей битве.

Насытясь пищей, ахейцы стали вооружаться и выходить из своих шатров и судов. Как густые снежные клочья, гонимые ветром, неслись они несчетными толпами в поле; до небес восходил блеск от их доспехов и оружия, берег гремел под их стопами. Вооружался в то время и великий Ахилл и пылал он на троянцев неописуемым гневом: скрежетал зубами от гнева, огнем светились, пылали его грозные очи. Надев блестящие доспехи Гефеста, Ахилл стал испытывать их: впору ли они ему, легко ли и свободно ли в них членам: и как крылья поднимали они героя, придавали ему легкость и силу. Взял он наконец отцовское копье – ясеневое, огромное, тяжеловесное: тем копьем не мог владеть никто из данайских героев, кроме Ахилла. Кентавр Хирон, на пагубу героям, сделал то копье из ясеня, срезанного на вершине Пелиона, и подарил его отцу Ахилла Пелею.

Между тем Автомедонт и Алким запрягли коней в боевую колесницу, Автомедонт, взяв в руки вожжи, встал на колесницу; вслед за ним вскочил Ахилл, сиявший доспехами, как солнце, и громким, грозным голосом крикнул на быстрых коней:

– Ксанф мой и Балий! Старайтесь благополучно доставить назад седоков, когда мы насытимся битвой: не бросьте меня, как Патрокла, мертвым на ратном поле.

И было тут Ахиллу дивное знамение от Геры: понурив голову, касаясь земли пышною гривою, конь заговорил и произнес вещее слово:

– Сегодня вынесем тебя, Пелид, из боя живого, но приближается последний день твой! И не мы будем тогда виною, а мощный бог и самовластная судьба. Не от медленности нашей погиб Патрокл: поразил его многомощный Феб, даровавший Гектору славу победы. И тебе назначено судьбою погибнуть от руки мощного бога и смертного мужа.

Так возвестил конь и при последних словах его эринии отняли у него голос. Мрачен и гневен обратился Ахилл к своему верному коню:

– Что ты, мой Ксанф, пророчишь мне смерть? Знаю я и сам, что мне суждено погибнуть на чужой земле, вдали от отчего дома. Но не положу рук, не сойду с колесницы, пока не совершу над троянцами мести!

Так говорил Ахилл и с громким криком погнал своих быстроногих коней.

15. Битва богов

(Гомер. Илиада. II. ХХ-ХХI,520)

Когда ахейское войско сошлось в поле с войском троянцев, Зевс созвал к себе бессмертных богов и всем им дозволил принять участие в битве и помогать, кому кто из них пожелает.

– Если один Ахилл свободно будет ратовать против троянцев – не выдержать им: и прежде они трепетали, лишь только его завидят; теперь же, когда он пылает на них гневом за гибель своего друга, я и сам боюсь, чтобы Эакид[92], вопреки судьбе, не разрушил в этот день Трои.

Так говорил Зевс собравшимся у него богам, и боти поднялись с Олимпа на ратное поле. На помощь к ахейцам пошли Гера и Афина Паллада, могучий Посейдон, объемлющий землю, Гермес и хромоногий Гефест; к троянцам же – Арей, Феб Аполлон, Артемида и мать их Лето, бог реки Скамандра, или Ксанфа, и Афродита Киприда.

Пока бессмертные не приблизились к воюющим армиям, ахейцы стояли бодро, гордые тем, что с ними снова был Ахилл, так долго не выступавший на ратное поле; в троянской же рати царил страх – у каждого из бойцов трепетало сердце: страшен был всем им Ахилл, блиставший доспехами, словно сам смертоносный Арей. Но едва приблизились боги к армиям – Эрида подняла смущение в обеих дружинах: Паллада возбуждала к бою ахейцев, Арей – троянцев, Зевс страшно грянул с Олимпа своими громами, а Посейдон потряс беспредельную землю и все горы на ней. Все затряслось: и вершины Иды, и Илион, и суда данайцев в медных доспехах. Ужаснулся под землею владыка преисподни Гадес и в страхе соскочил со своего престола: убоялся он, не разверз бы Посейдон лона земли и не открыл бы очам бессмертных и смертных мрачные, ужасные обители Гадеса, от которых трепещут и сами боги. Все взволновалось, когда бессмертные вступили в брань между собою! Против Посейдона выступил стреловержец Аполлон, против Арея – Паллада, против Геры вышла златолукая Артемида, сестра Аполлона, против Лето – крылатый Гермес, против Гефеста – Ксанф, бог быстроводной реки.