Классические мифы Греции и Рима

В покоях дворца громко раздавались жалобные вопли жен царя: трепетные, в отчаянии блуждали они по дворцу; толпы же Неоптолема, разрушив ворота, разбрелись но всему зданию, как река, прорвавшая плотину, и стали преследовать защитников дворца и убивать их. Когда царственный старец Приам увидел, что город взят, еще раз облек он свое дряхлое тело в тяжелые доспехи и хотел с копьем в дрожащей руке броситься в боевую схватку: не хотел он пережить падения своего царства и гибели своего парода. На дворе, у алтаря Зевса, покровителя дома, сидела престарелая супруга его Гекуба, вокруг нее в страхе, точно голубки и бурю, теснились дочери ее и невестки и с жалобными воплями обнимали статуи богов. Одетый, подобно юноше, в доспехи Приам поспешил к ним, желая защитить их, но Гекуба посоветовала ему оставить пустые помыслы и у алтаря искать спасение или встретить погибель. Едва лишь старец сел у алтаря, как видит: сын его Полит, преследуемый Неоптолемом, истекая кровью, спешит к нему и, пронзенный копьем Ахиллова сына, бездыханный падает к ногам отца. Гнева исполнился старец и воскликнул:

– О, если бы боги достойно наградили тебя за твое злодеяние! Ты заставляешь меня быть свидетелем смерти сына. Не таков был Ахилл – неужели ты можешь считать себя его сыном? Не таков он был к врагу своему Приаму. Нет, он почтил нрава пришедшего к нему с мольбою, отдал мне тело моего Гектора, отпустил меня в мое царство и не нанес мне ни малейшей обиды.

Так в гневе воскликнул старец и слабой рукой метнул копье в безжалостного врага, но, бессильное, копье отскочило от медных доспехов юноши.

– Так отнеси же, – воскликнул Пирр, издеваясь над старцем, – отцу моему весть о злодеяних его недостойного сына. Умри!

И, схватив старца за седые волосы, повлек его Ахиллов сын по полу, облитому кровью Полита, и глубоко, до самой рукоятки, вонзил он в грудь ему свой меч. И на земле, над которой властвовал недавно Приам, никем не узнаваемое, распростерлось его обезглавленное тело.

Остальные сыны Приама подверглись такой же участи. По смерти Гектора между ними всего более выдавался Деифоб: он был поддержкой дома и по смерти Париса мужем Елены. В то время как происходила резня в палатах Приама, Менелай с Агамемноном, Одиссеем и толпой воинов поспешил к его жилищу: охмеленный Деифоб спал в своей постели. Менелай вонзил ему, спящему, в грудь свой меч и примолвил:

– Умри, пёс, на ложе моей супруги. О, если б поразить мне так же и Париса, виновника бед, когда встретился он со мною в битве. Но Парис низошел уже в область Аида и поплатился за свои злодеяния. Так Фемида, богиня возмездия, карает всякого преступника!

В гневе своем изувечил он труп и затем, горя жаждой мести, стал искать неверную жену свою Елену, причинившую ему столько печалей и горя. От страха перед гневным ревнивым мужем Елена спряталась в темном углу дома. Увидев жену, Менелай бросился на нее с обнаженным мечом, но Афродита, вечная ее заступница, вдруг исполнила сердце его нежной любовью, укротила гнев его, и меч выпал из рук Менелая. Долго стоял он, недвижимый, дивился дивной красе неверной супруги и забыл вину ее. Но потом опять в нем пробудилась злоба и ревность, и снова, с враждебными намерениями, поднял он с пола меч; и убил бы Елену, если бы не подоспел Агамемнон.

– Оставь, Менелай, – воскликнул он, – не след тебе убивать женщину, из-за которой натерпелись мы стольких бед. Не так виновна Елена, как Парис, столь ужасно нарушивший права гостеприимства. А потому боги и покарали его.

Менелай послушался брата и повел жену свою к кораблям[103]

.

Туда же приведено было множество дев и жен троянских и между ними престарелая царица Гекуба, дочери ее, невестки, Кассандра, Поликсена и многие другие. Андромаха, злосчастная супруга Гектора, сделавшаяся добычей Неоптолема, должна была стать свидетельницей того, как безжалостные враги сбросили со стены единственного сына, ее ребенка Астианакса. В глубокой печали сидели несчастные троянки у кораблей и глядели на дымящийся город, где убиты были их отцы, сыновья, супруги. Жребий убитых был еще не так печален: они пали, они отстрадали свое горе, но бедных пленниц с малолетними детьми ждала у чужеземных властителей жестокая участь рабства.

Только двое троянских вождей избежали общей судьбы, Эней и Антенор. Старца Антенора пощадили ахейцы за то. что он радушно принял в доме своем Одиссея и Менелая, когда они пришли послами в Трою, и постоянно настаивал на том, чтобы троянцы возвратили грекам Елену. Впоследствии он, вместе с несколькими пафлагонскими генетами, поселился на берегу Адриатического моря, основал город Натавиум, и из смешения генетов с первобытными обитателями страны возник народ венетов[104].

Герой Эней. так долго воевавший во взятом ахейцами городе, не видя никакого другого исхода, решился бежать. Отца своего, хромого старца Анхиса. Эней взял себе на плечи, Аскания, юного сына своего, взял за руку и под защитой ночи повел – руководимый Афродитой – по грудам развалин и трупов из города к ближайшей горе Иде.