Классические мифы Греции и Рима

Горько плача, стал Фиест умолять Атрея, чтобы он отдал ему хоть трупы убитых, позволил бы с честью предать их земле. Тогда-то открыл Атрей ему жуткую тайну, объяснил брату, что он схоронил тела детей в своем собственном чреве. Полный ужаса и невыносимого горя, злополучный отец опрокинул стол, за которым ужинал и, рыдая, пал на землю: потом, как бешеный зверь, бросился он к дверям и, проклиная Атрея и весь род Пелопидов, убежал из Микен в пустыню. Неверная Аэропа должна была стать свидетельницей всего случившегося с Фиестом: когда же он убежал из города, Атрей приступил к суду и над нею: он велел сковать жену цепями и, окованную, бросил в море.

Тем временем Фиест пришел наконец в Эпир, к Феспроту. Спустя год после поселения его в Эпире, в микенской стране, за преступные деяния царя Атрея все поля были поражены бесплодием, всюду наступил голод, и оракул возвестил жрецам, что беда эта не минует до тех пор, пока Атрей не возвратит в страну изгнанного брата.

Повинуясь слову оракула, царь сам отправился на розыски брата. Хотя Фиеста он не отыскал нигде, по нашел его малолетнего сына Эгисфа. Он взял младенца к себе в дом и воспитал его как собственного сына. Впоследствии, когда Фиест был найден сыновьями Атрея, Агамемноном и Менелаем, и приведен ими в Микены, царь Атрей заключил его в темницу и послал к нему Эгисфа, велев ему умертвить узника. Фиест тотчас узнал сына по мечу, которым владел некогда сам; вместе задумали они отомстить Атрею, и Эгисф в скором времени исполнил задуманное. Возвратясь к царю, Эгисф сказал ему, что умертвил Фиеста.

Полный радости, отправился Атрей на берег моря и хотел принести здесь благодарственную жертву богам. Во время этого жертвоприношения, когда царь воздевал к небожителям руки, Эгисф поразил его сзади тем самым мечом, которым должен был, по желанию Атрея, умертвить в темнице своего отца. После этого Фиест с сыном завладели микенским престолом и изгнали из своего царства сыновей Атрия – Агамемнона и Менелая. Братья-Атриды бежали в Спарту и там вступили в брак с дочерями царя Тиндарея, Клитемнестрой и Еленой. По смерти Тиндарея Менелай стал царем в Спарте, брат же его Агамемнон возвратился в Аргос, умертвил Фиеста и снова овладел Микенами.

2. Убиение Агамемнона

(Эсхил. «Агамемнон»)

Когда царь Агамемнон отправлялся в поход под Трою, Эгисф, после долговременного изгнания, возвратился в Аргос и объявил, что признает главенство могучего Агамемнона, готов примириться с ним и подчиниться его власти. Всем арговянам казалось, что это примирение близких родичей должно положить конец старинной кровавой вражде между двумя отраслями Пелопидов; так думал и сам Агамемнон и, приняв начальство над ахейской ратью, спокойно выступил в поход.

Но в то время как герои Эллады бились под стенами Трои, хитрый Эгисф, оставшийся в Аргосе, строил козни против Агамемнона и замышлял ему гибель. Он сблизился с его женой Клитемнестрой и, овладев ее сердцем, присвоил себе и власть над Аргосом, хозяйничал в доме Агамемнона, судил и повелевал народом, как будто был законным царем страны. Оба они – Эгисф и Клитемнестра – надеялись, что Агамемнон не возвратится из-под Трои; а если бы, вопреки их ожиданию, и удалось ему возвратиться в Аргос живым – они готовы были на все, чтобы не допустить страшного для Эгисфа соперника вступить в принадлежавшие ему права.

Перед отъездом Агамемнон обещал Клитемнестре – лишь только взята будет Троя, немедленно дать знать о том в Аргосе[114]. Он хотел послать вперед вестников и велеть им разводить огни но вершинам всех гор, лежащих на пути от Иды до самого Аргоса; эти огни и должны были служить знаком победы над Илионом и скорого возвращения ахейской рати к родным берегам.

Каждую ночь посылала Клитемнестра одного из своих служителей на башню: бодрствовал сторож всю ночь и зорко глядел вдаль – не покажется ли где условного огня. Много лет нес сторож тяжелую службу свою и с нетерпением дожидался, когда избавят его от той службы, когда не будет ему нужды проводить ночи без сна, одиноко стоя на высокой башне и тщетно высматривая и ожидая появления знака победы. И вот однажды, на утренней заре, он видит: на вершине далекой горы появился огонь. Условный знак был передан с многохолмной Иды на скалу Гермеса, на Лемнос, отсюда на Афос, потом, через вершины прибрежных гор, на Киферон и далее к Скаронскому заливу, на вершину Арахнеона, близкого к Аргосу. Громко и восторженно воскликнул страж, увидев так давно ожидаемое пламя, и поспешил с радостной вестью во дворец своей повелительницы.