Клеопатра

Когда я вошёл, сановники встали и снова поклонились мне. Тогда мой отец, не медля, подошёл ко мне и дал мне в руки золотое изображение божественной Ма, богини истины, золотые изображения ковчегов бога Амега-Ра, божественных Моут и Кон и торжественно произнёс:

   — Клянёшься ли ты живым величием Ма, величием Амега-Ра, Моут и Кон?

   — Клянусь! — ответил я.

   — Клянёшься ли ты священной страной Коми, священной водой Сигора, храмами богов и вечными пирамидами?

   — Клянусь!

   — Помни об ужасном наказании, которое постигнет тебя, если ты нарушишь клятву! Клянись, что будешь править Египтом согласно древним законам, что будешь оберегать поклонение богам, будешь справедлив, не будешь угнетать народ, что не изменишь ему, не будешь заключать союза с римлянами или греками, что выбросишь иноземных идолов и посвятишь всю свою жизнь свободе и счастью страны Кеми!

   — Клянусь!

   — Хорошо. Взойди на трон, чтобы я мог назвать тебя фараоном в присутствии твоих подданных!

Я взошёл на трон. Подножием его был сфинкс, а балдахином— распростёртые крылья бога Ма.

Аменемхат подошёл ближе и возложил пшент[89]

на моё чело, двойную корону на мою голову и царское одеяние на мои плечи. В руках я держал скипетр и бич.

   — Царственный Гармахис, — вскричал он, — этими знаками я, великий жрец храма Ра-Мен-Ма в Абуфисе, короную тебя фараоном Верхнего и Нижнего Египта! Царствуй и благоденствуй, о надежда Кеми!

   — Царствуй и благоденствуй, о фараон! — как эхо повторили все присутствующие, склоняясь передо мной.

Один за другим они принесли мне присягу и дали клятву. Потом отец взял меня за руку и в торжественной процессии повёл меня в каждое из семи святилищ в храме Ра-Мен-Ма. Я приносил жертву, курил фимиам и священнодействовал как жрец. В царском одеянии я принёс жертву в храме Хора, Изиды, Озириса, в храме Амен-Ра, в храме Пта, пока не достиг храма Царской комнаты, где уже мне как божественному фараону были принесены жертвы. Потом все ушли, оставив меня одного; теперь я был уже царём Египта.

(На этом кончается первый, маленький лист папируса.)

ЧАСТЬ II

ПАДЕНИЕ ГАРМАХИСА

I

Прощание Аменемхата с Гармахисом. — Гармахис отправляется в Александрию. — Увещания Сепа. — Клеопатра в одежде Изиды. —

Гармахис поражает гладиатора.

Долгие дни приготовления закончились. Время настало. Я был посвящён и коронован, и, хотя простой народ не знал меня или знал только как жреца Изиды, в Египте были уже тысячи людей, которые в душе чтили меня и поклонялись мне как фараону. Час мой близился, и дух мой рвался ему навстречу. Я жаждал низвергнуть иноплеменника, видеть Египет свободным, взойти на трон — моё наследство, и очистить храмы моих богов. Я стремился к борьбе и не сомневался в её исходе. Смотрясь в зеркало, я видел триумф и победу на своём челе. Путь славы был уготован мне в будущем, сияющий, как Сигор, в лучах солнца.

Я приобщился матери Изиде, мысленно советовался с своим сердцем, воздвигал великие законы, которые должны осчастливить мой народ, и в моих ушах звучали восторженные крики, приветствовавшие победоносного фараона на троне.

Пока я находился в Абуфисе и мечтал, мои остриженные волосы снова отросли, длинные и чёрные, как вороново крыло. Я упражнялся в военном искусстве и для известных мне целей усовершенствовался в египетской магии. Научился читать по звёздам и даже достиг в этом большой ловкости.

Настало время исполнять составленный план. Мой дядя Сепа на время покинул храм в Анну, сославшись на расстроенное здоровье, и поселился в своём доме в Александрии, чтобы набраться сил, как он говорил, и подышать морским воздухом, полюбоваться чудесами великого музея и славой двора Клеопатры. Там я должен был присоединиться к нему, так как в самой Александрии положено было начало заговора. Согласно условию, как только меня потребовали, всё было подготовлено, я собрался в путь и прошёл в комнату моего отца, чтобы получить от него благословение. Старик сидел на своём обычном месте, его длинная белая борода лежала на каменном столе, в руке он держал связанные письма. Когда я вошёл в комнату, мой отец встал с места и хотел встать на колени передо мной, вскричав: «Приветствую тебя, фараон!» Но я удержал его за руку.

   — Это не подобает тебе, отец! — сказал я.