Клетчатая зебра

– Думаю, вы уже знаете ответ, – вздохнула я.

– Да, – согласилась старушка, – и он мне не нравится. Неужели Олимпиада Борисовна впустила в мою квартиру посторонних? Похоже, я ее совсем не знала. И зачем она так поступила?

Я опустила глаза. Ну, положим, я знаю ответ на последний вопрос. Экстрасенсу требовалась уютная жилплощадь, чтобы выдать ее за свою и пригласить туда Веру. Думаю, Ким Ефимович, «воскресивший» Сережу, и таинственный мужчина, пообещавший наивной Олимпиаде Борисовне свидание с погибшей дочерью, одно и то же лицо.

– Ваша приятельница не называла имени мага? – спросила я у Зинаиды Семеновны.

– Нет, – помотала та головой. – Да я, собственно, и не спрашивала, мне эта информация ни к чему, я не верю тем, кто размахивает руками и читает заговоры.

– Скажите…

– Нам пора идти с внучкой на прогулку, – остановила меня пожилая женщина.

– Последний вопрос! – взмолилась я. – Раньше вы упоминали, что убийцу Вали поймали?

– Так рассказывала Липа, – подтвердила собеседница. – Суд был закрытым, но родственники убитых детей присутствовали, они являлись свидетелями, давали показания, а потом остались в зале до вынесения приговора. Олимпиада не могла оторвать глаз от убийцы. Потом говорила мне, что выглядел он совершенно обычно, мимо такого пройдешь на улице и не обернешься. Больше всего подругу поразило, что у монстра была семья. Супруга преступника клялась, что ничего не знала, даже не подозревала, чем занимался ее муженек, кричала, что арестовали невиновного. Дескать, он идеальный муж и отец. Уж не представляю, как Липа это пережила.

– Значит, убийцу осудили?

– Уж не отпустили, – фыркнула Зинаида Семеновна. – В те годы закон сурово относился к извращенцам. Это сейчас им пальцем погрозят и лечить отправляют, а того гада расстреляли. Липе документ пришел, в котором официально сообщили о приведении приговора в исполнение.

– Так какого убийцу собиралась покарать ваша соседка, если маньяк уже казнен? – подпрыгнула я.

Зинаида Семеновна растерялась.

– Не знаю! Она же после объяснила, что выдумала ту историю.

– Как полностью звали вашу соседку? – не отставала я.

– Палкина Олимпиада Борисовна.

Мне фамилия показалась знакомой, где-то я ее уже слышала.

– Бабушка, – заныла Лена, выходя в коридор, – я очень медленно ела мороженое, по крошечке, но оно все равно закончилось!

– Все, уходим, – решительно заявила пенсионерка.

Я поблагодарила Зинаиду Семеновну, спустилась во двор, достала сигареты и села покурить на покосившуюся лавочку, расположенную на пустой детской площадке. Успокоив нервы, я тщательно затушила окурок, выбросила его в мусорный контейнер, села в машину и доехала до небольшого кафе. Мне требовалась чашка капуччино и возможность спокойно поговорить по телефону с разными людьми.

Глава 17

Сначала я попыталась соединиться с Диной Васильевой и услышала все тот же недовольный гнусавый голос, заявивший:

– Обед!

– Я звонила вам прежде, и тогда сотрудники были в столовой, – удивилась я.

– Обед, – повторил мужчина. – Русским языком сказано!

Я попыталась поспорить:

– Наверное, вы ошибаетесь. Разве можно столько времени обедать?

– Обед! У всех! У меня тоже! – донеслось в ответ, потом полетели частые гудки.

Желание получить протухшую утку давно свелось к нулю, но меня беспокоила судьба лабораторной мыши. Сделав глубокий вдох, я снова набрала номер и в ответ на протяжное «Алло» заорала изо всех сил:

– Васильеву!! Дину!! Срочно!!!

– Обед, – привычно возразил мне мужской голос.

– Да хоть полдник с английской королевой! – завизжала я. – Нам наплевать! Давай сюда Васильеву, или на хрен все вышвырнем!

Хамоватый дядька неожиданно стал вежливым.

– Пожалуйста, тише.

Меня понесло дальше:

– Фиг вам! Васильеву! Пусть забирает свою мышь! А то мы ее отдадим котам!

– Дина Михайловна временно отсутствует. Не оставите свой телефон? – вкрадчиво запел недавний хам. – Она вам непременно позвонит.

Я пролаяла цифры и закрепила произведенный эффект заявлением:

– Если через час Васильева не обнаружится, я весь ваш офис в щепки разнесу!

– Да, да, непременно, конечно, – залебезил мужик.

Я вытерла вспотевший лоб и неожиданно ощутила жуткую усталость. Капуччино в забегаловке оказался на редкость противным, кусок пирога, который я выбрала, напоминал по вкусу намокший ком ваты (правда, я никогда не пробовала на зуб сей продукт из хлопка, но что-то подсказывает, что я не ошибаюсь). К тому же у меня начинается мигрень, надо ехать домой, принять душ и съесть сладкую булочку. И еще тщательно обдумать свои дальнейшие действия.

На московских дорогах редко случаются чудеса – попав во все возможные пробки, я докатила до Ложкина за два часа, вошла в прихожую и крикнула:

– Эй, Хучик, Снап, Банди, Черри, Жюли! Почему никто меня не встречает?

Но в ответ не раздалось ни звука, никто не повизгивал, не цокал когтями по паркету, не стучал хвостом по полу… В доме стояла удивительная тишина, и я наконец с большим опозданием вспомнила: животные находятся в нашем особняке в Париже, в большом ложкинском коттедже остались лишь две живых души: я и белая мышь.