Клетка

Кулиш высадил Михаила и Золина возле бара «Бегемот», сказал им пройти в кабинет, а сам заехал во двор этого же дома. Достал из бардачка автожурнал. Потом закрыл машину и поднялся на второй этаж в свою квартиру. В помещении было темно и тихо. Майор включил свет в коридоре, прошел приоткрытую стеклянную дверь, ведущую в кабинет. Плотные, зеленые шторы наглухо задернуты. Майор включил торшер у входа. Пространство не большого кабинета занимал диван, обитый черной кожей, на левой стене висит ковер с развешенным на нем холодным оружием, справа — книжные полки. В одной из них собрались кубки, которыми награждают победителей спортивных соревнований, блестящие статуэтки боксера, наносящего прямой правый удар, беспорядочной грудой лежат медали с полосатыми лентами. «Надо Егоровну загнать убраться в квартире», — подумал Кулиш, проведя пальцем по пыльной поверхности письменного стола. Майор наступил носком туфли на доску паркета и одновременно сдвинул в сторону книжную полку, висевшую на стене слева от стола. Открыл дверцу маленького сейфа вмурованного в стену и закинул внутрь конверт. Достал толстую пачку долларов, отсчитал пять сотенных купюр, закрыл сейф, вернул на место полку с книгами. Кулиш сел за стол в массивное кресло, скрестил руки на столешнице и лег на них небритым подбородком. Взгляд майора остановился на фотографии в деревянной рамке. Снимок делали лет десять назад. За покрытым пылью стеклом рамки было лето. Голубое, безоблачное небо, зеленый ковер сочной травы, простиравшийся до горизонта. Под пышной кроной старого, одинокого дуба стоял стройный молодой мужчина в легких брюках и светлой рубашке с коротким рукавом. Он нежно обнимал одной рукой красивую блондинку в белом, воздушном платье. Между ними, счастливо улыбаясь, прижималась к ноге молодого Кулиша милая белокурая девчушка лет десяти.

— Любовь занесли в реестр психических заболеваний, — вслух, медленно произнес майор.

***

Золин разлил водку по хрустальным рюмкам и вставил бутылку «Абсолюта» в ведерко со льдом. На столе плотно расположились тарелки с маринованными грибочками, соленьями, мясной нарезкой. Жирно блестели ломтики красной рыбы, в корзинке из лозы пах тмином черный «Бородинский» хлеб.

— За девочку Машу, — поднял рюмку Кулиш, — пусть земля ей будет пухом.

Мужчины выпили и, не закусывая, закурили. Через минуту Золин наполнил рюмки. Выпили за войска противовоздушной обороны, где медэксперт и майор вместе проходили срочную службу, потравили армейские байки. Потом вспомнили, что у Михаила первый рабочий день в отделе убийств, заодно выпили за ребят из отдела и полковника Кривоноса. Михаил сказал, что он выставляется за первый день и, соответственно, платит за ужин. Кулиш послал его к черту и потребовал у Егоровны свежую бутылку водки, убеждая всех, что эта уже скисла. Егоровна принесла дымящийся гуляш на горячее и свежую бутылку. Выпили за Егоровну. Плотно поев, Миша захотел чай с заварными пирожными, которые тут же появились на столе. Кулиш и Золин пили кофе.

— Скажи, Миша, — серьезным, пьяным голосом спросил покрасневший от выпитого эксперт. — Тебе страшно было стрелятся с грабителем, который ювелирный обчистил?

— Нет, — ответил Миша, жуя пирожное.

— Совсем нет?

Миша с набитым ртом, прошепелявил «шовшем» и кивнул головой.

— Свистишь, — не поверил эксперт.

Кулиш с интересом посмотрел на Михаила. Миша прожевал пирожное, запил крепким чаем и сказал:

— У меня болезнь. Гипофобия называется. Полное отсутствие страха.

— Прикалываешься? — спросил Кулиш.

— Не, — медэксперт отрицательно жестикулировал длинным указательным пальцем. — Я слышал о такой. Бывает при повреждении миндалевидных тел мозга.

Миша тыкнул указательным пальцам в шрам на виске.

— Круто, — уважительно сказал майор.

Миша хитро улыбнулся. Золин ехидно захихикал.

— Что? Разводите меня? — Кулиш принял грозный вид.

— Молодец, Миша. Так ему, хрену старому, — похвалил эксперт и разлил водку. — Давайте «на коня» и баиньки.

Кулиш вызвал собутыльникам такси. Миша так и не сказал, что у него действительно отсутствует страх, после того, как ему отбили миндалевидные участки головного мозга.

***

Михаил приехал домой в начале первого. Отстегнул кобуру с пистолетом, по старой привычке освободил все карманы и сложил вещи на трюмо в прихожей. Удостоверение, пачка «Честерфилда» с одноразовой зажигалкой, связка ключей, бумажник, носовой платок и деньги. Миша взял в руку стодолларовые бумажки. «Кулиш подложил, — догадался лейтенант, вспомнив, как майор его приобнял на прощанье. — Надеюсь, это не аванс за работу, а благодарность за молчание». Миша посмотрел в зеркало — не изменилось ли что-то в лице? Положил деньги в тайник под ванной отдельно от своих сбережений. Потом разделся и принял горячий душ.