Кляча в белых тапочках

– Знаешь, что это такое? – проэкзаменовала я Ирку, кивнув на решетчатую башню с заключенным внутри ее подобием огромного молота.

– Ну? – нельзя сказать, что подруга особенно впечатлилась.

– Это вышка на нефтяной скважине.

– Ну?! – В голосе Ирки прорезался отчетливый интерес.

– Скважина не действующая, – поспешила объяснить я. – Но, возможно, представляет ценность как раритетное нефтедобывающее оборудование. Надо шейхов спросить, они должны знать.

Тут я рассказала подруге про владельца нефтяной скважины господина Овнова. Отчего-то ей особенно понравилась его фамилия.

– Овнов! – умилялась Ирка. – Ну, надо же – Овнов!

– А что такого?

– А, это старая история, – басовито хохотнула Ирка. – В детстве, когда я еще в школе училась, были у меня две подружки, Катя Серокобыльская и Настя Барашкина. Обе страшно огорчались тем, что фамилию у них такие… как бы это сказать?

– Зоологические, – подсказала я.

– Ага, животные. И Катька с Настей, бедные глупые девчонки, мечтали поскорее выйти замуж, чтобы сменить свои фамилии на что-нибудь поприличнее. Вот Катюха и впряглась в узы брака сразу после школы. А только бедняжке не повезло, вышла замуж по любви.

– Почему же не повезло? – удивилась я. – И замуж по любви, и фамилию сменила!

– Сменила! – захохотала Ирка. – Знаешь, на что сменила? Была Серокобыльская– стала Кобыляцкая!

Я тоже засмеялась и резюмировала:

– Любовь зла, полюбишь и козла!

– В самую точку, – согласилась подруга. – Теперь понимаешь, почему мне приглянулась фамилия твоего нефтедобытчика – Овнов? Жалею, что он не встретился на жизненном пути Насте Барашкиной! Тоже была бы парочка!

– Баран да ярочка! – захохотала я.

Мы еще немного похихикали, на тему о «животных» фамилиях у меня тоже было что рассказать: в нашей телекомпании долгое время работали в паре журналист Сева Собакевич и оператор Миша Котовский. Очень хорошо это звучало в «визитке» после сюжета: «Собакевич и Котовский, специально для новостей».

Веселясь и болтая, я, однако, не забывала потихоньку направлять наше движение в нужную сторону. Увлеченная разговором Ирка ничего не замечала, пока я вдруг не перебила ее командой:

– Вот здесь остановись!

Машинально повиновавшись, подруга остановила машину у покосившегося забора, недоуменно похлопала ресницами и с нарастающим подозрением посмотрела на меня.

– Куда это ты меня привезла? – начиная хмуриться, спросила она.

– Я? Это ты меня привезла! – Я деловито выбралась из машины. – Ну, раз уж мы тут оказались, пойду-ка я осмотрюсь…

– Где – тут? – Ирка опять увязалась за мной следом. – Это что за поселение?

– Что за станция такая – Бологое иль Ямская? – передразнила я ее детским стишком. – Это пригородный поселок, он же старинная казачья станица.

– Тот самый Приозерный, что ли? – догадалась Ирка. – Ну, ты, хитрюга! Значит, ты с самого начала сюда нацеливалась, а к озеру только для отвода глаз зарулила!

– Не кричи, хозяина дома нет, но все же желательно соблюдать тишину и спокойствие, – попросила я.

И тут же сама закричала:

– Стой! Куда?! Не ломись в ворота, мы пойдем другим путем! Давай в объезд квартала, я покажу тебе, как пройти огородами!

– А, у нас секреты? – оживилась подруга.

Я тяжело вздохнула. Попробуй, скрой от нее хоть что-нибудь!

– Ладно, я тебе все расскажу, только не теперь, – сдалась я. – Сейчас надо воспользоваться случаем осмотреться на местности.

– На предмет чего осматриваемся? – бодро поинтересовалась Ирка, послушно выполняя мои указания.

– На предмет обнаружения чего-нибудь подозрительного…

Мои слова подруге запомнились. Уже когда мы топали по задам спиногрызовского огорода, пригнувшись для пущей секретности, она продолжила нашу беседу именно с этого места.

– Вот, – Ирка ткнула пальцем. – Мне крайне подозрительны эти подсолнухи! По-моему, они заражены фомопсисом!

– Да хоть триппером, – отмахнулась я. – Подсолнухи у меня вне подозрений. Ищи что-нибудь другое!

– М-м-м…

Высунувшись из сомнительных подсолнухов, мы внимательно озирали спиногрызовские владения. Низко склонившееся солнце било нам в глаза, могучая Ирка приставила ладонь козырьком ко лбу и стала похожа на Илью Муромца со знаменитого живописного полотна «Три богатыря». Я могла сойти за субтильного Алешу Поповича, для полноты картины нам не хватало только Добрыни Никитича. Ну, и еще богатырских коней, разумеется. Впрочем, там, за поворотом, как мне помнится, пасется вполне богатырская корова, хотя мы ее и не видели…

– Вот! – Иркин победный возглас прервал мои неуместные размышления.

– Что – вот?

– Вот это в высшей степени подозрительно!

Я посмотрела, куда целится Иркин указательный палец.

– Ты имеешь в виду те аккуратные грядки? Я тоже удивилась, когда их увидела, – вспомнила я. – Очень уж выделяется сия образцово-показательная плантация среди общего запустения, прямо парчовая заплатка на холщовых штанах!

– Сюда смотри! – возбужденная Ирка подтащила меня поближе к предмету обсуждения. – Ничего странного не замечаешь?

Я внимательно осмотрела аккуратно вскопанный участок огорода.

– Вроде грядки как грядки?