Клякса бифуркации

Как я уже говорил, мне было очень удивительно, что в этом мире «Русская рулетка» – якобы забава перепивших шампанского гвардейский русских офицеров, была совершенно неизвестна[26]. Про «их благородий» и их «подвиги» после употребления в изрядных количествах «Мадам Клико», современники-очевидцы рассказывали много чего «дивного»: придавленные тоталитаризмом советские офицеры – нервно курят за поребриком и, массово – как от световой вспышки «ядрён-батона», сгорают от лютой зависти…

Но столь на всю голову отмороженными, они отнюдь не были!

Объясняю правила:

– В барабане один патрон, как Вы сами уже знаете. Вертим его в произвольном порядке и поочерёдно стреляемся, – выкладываю из кармана патронную пачку, – если повезло обоим – добавляем по патрону и начинаем всё сызнова… Такой вариант годится?

Сперва опешив, но довольно быстро придя в себя, тот с поспешной готовностью согласился:

– Годится!

А что ему ещё оставалось делать?

Однако, был ещё вопрос:

– Кто будет стреляться первым?

– «Кто будет стреляться первым»? – переспрашиваю и отвечаю, – как правило, такие вопросы среди ковбоев решаются методом жеребьёвки… Нет, самцы их мустангов здесь вовсе ни при чём.

Взяв со стола один патрон, под столом зажимаю его в правой ладони и протягиваю оба кулака сопернику по «ристалищу»:

– …Угадаете в какой руке – будете первым. Не угадаете – первым буду я.

Он не угадал.

– Ну, что ж… Значит, это – судьба!

Возможно этот мир «параллельный» – спорить не буду, но Александр Абрамов про «Русскую рулетку» тоже ничего не знал. Самом собой понятно, что в отличии от меня – не знал он и, про некоторые манипуляции с «Наганом» – позволяющие с почти стопроцентной гарантией, обезопасить себя при этих игрищах самоубийц.

Почему «почти», спросите?

Что ни говори, но риск случайно «обдёрнуться» каморами барабана – перепутав заряженную с пустыми, всё же существовал. Тем более, я уже давно – после того случая с Мишкой Бароном, не практиковался.

Глубоко вздохнув и, вижу – Абрамов тоже затаил дыхание, прикладываю дуло ствола к виску и смотря прямо в глаза противника, нажимаю спусковой крючок…

ЩЁЛК!!!

Мы оба в унисон вздрогнули, затем так же разом выдохнули. Я с облегчением, тот с нескрываемым разочарованием.

– Видите? Это совсем не страшно – «щёлк» и всё!

Протягиваю револьвер и как можно строже:

– Теперь ваша очередь, Александр Лазаревич. И не вздумайте больше филонить!

Тот, уже более смело берет «Наган», с минуту его обследует и, не обнаружив подвоха – копируя меня вертит барабан об рукав, прикладывает дуло к виску и, закрыв глаза и набрав побольше воздуха – как перед броском в ледяную прорубь, нажимает на спуск…

ЩЁЛК!!!

– Ну, что ж…, - подвожу итоги первого «раунда», – пока нам обоим чертовски везёт.

Заряжаю револьвер ещё одним патроном и, процедура повторяется по новой и с тем же результатом.

Потом – ещё раз и ещё…

Александр Лазаревич Абрамов, он же Миров-Абрамов – с каждым разом всё больше и больше смелел и даже уже не зажмуривался перед очередным выстрелом в себя.

Почему?

Во-первых, присущий всему живому элемент привыкания к опасности.

Во-вторых, возможно он не верил (и правильно делал!) что я – ради данного слова об предоставлении «шанса», подвергаю себя равной с ним опасности. А, следовательно – это всё какой-то розыгрыш с непонятными пока целями.

И в-третьих, самое главное: это уже не было, по его мнению – тупо безысходным самоубийством по принуждению более страшным и жестоким убийством, а являлось скорее поединком – когда шансы на жизнь и на смерть у всех равны.

Наконец, смерть в бою – более почётна, чем суицид!

* * *

Но, на пятом «раунде», вместо «шёлк», раздалось:

– БАХ!!!

Везение товарища Абрамова закончилось, причём – самым радикальным способом из всех возможных…

Он умер!

Довольно неприятное зрелище, скажу вам, когда целая голова человека – с пока ещё живыми глазами, вдруг становится пробитой с одной стороны и вывороченной розовой костью с другой, а практически высковшие глаза – стекленея мертвеют. Слав те Господи, мозгов на стол выплеснулось сравнительно немного и совсем чуть-чуть крови брызнуло на шторы занавешивающие окна, вслед за пробившей их пулей.

А где же она сама? Звона разбитых стёкол вроде бы не слышал…

Подавив позывы рвоты – впрочем довольно слабые по сравнению с прошлыми в аналогичных случаях (должно быть привыкаю), подошёл к окну и раздвинул шторы.

А вот она – застряла в деревянной фрамуге.

Всё же патрон «Нагана» излишне мощный для короткоствольного оружия!

Присмотрелся в свете уличных фонарей: в направлении нашего дома шло двое, о чём-то по пути довольно оживлённо беседую. Одного из них, я узнал практически сразу: это бы Давид Лейман…