Клякса бифуркации

– Насчёт «дорого» – не берите в голову: на общем собрании коллектива «ОПТБ-007», было решено перечислять десятую долю процента прибыли на увековечивании памяти Ильича…

Перебив, Елизавета восторженно:

– Это Серафим три года назад предложил переименовать нашу Ульяновку в Ульяновск!

– Вот, как?

Во взгляде Крупской, как мне показалось – появилась какая-то материнская нежность.

Слегка кивнув, подтверждая слова своей спутницы, я продолжил:

– Насчёт же «вычурности»… А каким Вы, представляете себе музей Ленина, Надежда Константиновна?

Та, задумалась, затем решительно взяв нас обоих за локоток:

– Вы были бы не против, разделись со мной мой скромный обед, товарищи?

Мы с Елизаветой были вовсе не против…

* * *

Гостили у Крупской три дня.

Утром, перед расставанием, инструктирую её за чашечкой привезённого из самого Парижа кофе:

– Лиза! Через Надежду Константиновну узнай, как можно больше про Якуба Ганецкого. Если есть возможность порыться в её или Владимира Ильича личном архиве – якобы ища материалы для увековечивания памяти Вождя пролетарской революции, то обязательно воспользуйся этим.

Та, с ходу:

– Насколько мне известно, Ганецкий – Яков или Якуб, работает в Наркомате внешней торговли. Ты про него?

Спросила бы что-нибудь полегче.

– Возможно, есть ещё один Ганецкий… Не знаю! Но постарайся узнать, не задавая прямых вопросов Крупской.

– Хорошо! Узнаю, что всё могу.

Расставаясь, чувствуя себя последним поддонком, даю последнее напутствие:

– Только умоляю тебе, Лиза: будь осторожней!

– Не бойся – я уже девочка взрослая.

Затем, я уехал с эскизиком довольно скромненького здания – к которому мы с вдовой Ленина пришли в результате консенсуса, а Лиза осталась у Крупской «стажироваться» на секретаря-референта.

Итак, политическое лобби практически создано – надо лишь время, чтоб оно окрепло и заработало.

Осталось дело за малым – создать лобби военное…

А что ж там наши военные – «красивые, здоровенные»?

Глава 16. Операция «Нарсес»

Увы, но кроме в принципе перспективно-полезного знакомства «красивых, здоровенных» военных с художницей Елизаветой Молчановой, операция «Вернисаж» – пока никаких дивидендов не принесла советской обороноспособности. Её картина «Марс наш!», повешенная прямо напротив главного входа на курсы «Выстрел» – конечно «выстрелит», но только после того, как слушатели займут достаточно высокопоставленные места в армейской иерархии.

Хотя…

Автомат Фёдорова не сняли с производства на Ковровском оружейном заводе осенью прошлого года – как это произошло «в реале», а продолжали выпускать с увеличением ежемесячного плана с трёхсот до полутысячи стволов. Но я не учавствовал в принятии этого судьбоносного решения, поэтому не могу с уверенностью сказать, что оно было вызвано именно этой картиной – а не теми трендюлями, что выписали Красной Армии северные китайцы-маньчжуры из «Гоминьцзюня».

А вот другая моя полезная задумка – организация допризывной подготовки молодёжи, начала потихонечку выкристаллизовываться.

Напомню, что вместо уличённого в лезбиянстве… Хм, гкхм…

В аморалке!

Короче, вместо старого блядуна Анатолия Луначарского, зимой 1925-26 года, Наркомом просвещения РСФСР стал Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич. И кстати, ваш покорный слуга – чуть-чуть (самою малость!) этому способствовал через своё лобби, уже созданное среди кремлёвских.

А это я вам скажу:

ФИГУРА!!!

До смерти Ленина он был его другом, Секретарём и Заведующим делами Совета Народных Комиссаров (СНК) РСФСР. После этого трагического события – перешёл на научную работу, перестав заниматься политикой – что говорит о его незаурядном уме, дальновидности и порядочности.

Насколько мне известно, сей ленинский гвардеец – ни в чём сомнительном замешан не был, ни в каких фракциях-оппозициях, может быть поэтому в отличии от других – он дожил аж до 1955-го года и, умер своей естественной смертью в почёте и уважении.

Вступив в «новой реальности» на должность Наркомом просвещения, Бонч-Бруевич тут же стал приводить советское образование в божеский вид – первым делом подняв зарплату учителям, вторым делом изгнав из него всяких экспериментаторов со своими «планами Дальтона», публично объявив эти затеи вредными. В школах обоих ступеней стала насаждаться дисциплина, а среди приоритетов – усвоение учебного материала, а не политически-общественная деятельность. Но, конечно же процесс хоть и пошёл – находится в самом своём начале, встречая ожесточённое сопротивление со стороны отдельных упоротых…

Это ломать легко, просто и временами даже весело!

А восстанавливать – неимоверно тяжело и сложно.

Но в данный момент я не про это…

Конечно же, я не преминул и тут же весьма технично вербанул Бонч-Бруевича в стройные ряды своих лоббистов. «Крючком» было создание в Ульяновске собственного «Рабфака» (учебного заведения для подготовки рабочей молодёжи для подготовки в ВУЗы) – с коллективной просьбой о котором, я к нему заявился с целой делегацией земляков.