Клятва на верность

— Скажи своему Валерьянычу, что я нашел одного из нападавших. В лесу, километрах в пяти от места. Труп. При нем была телефонная книжонка… От нее и можно плясать. Но мне нужна подмога — один я не справлюсь. — Сержант стал озираться по сторонам. — Твои-то джигиты с тобой?

— А то! — примирительно развел руками Фарид. — Где я — там и они. Сейчас около операционной топчутся. Валерьяныч приказал на всякий случай держать территорию на мушке. — Усманов многозначительно похлопал себя по правому боку. Судя по тому, как оттопыривалась его куртка, там был припрятан крупнокалиберный пистолет или даже миниатюрный короткоствольный автомат.

— Как там дела? — Степан мотнул головой в сторону госпиталя.

— Шьют, — коротко доложил Фарид. — Валерьяныч говорит, в принципе ничего страшного — раны небольшие, но глубокие. Кровищи много потерял. Чуть не два литра. Хорошо, что у них нашлось… Врачиха, я тебе доложу, молодчага. Раз-раз, все по-быстрому организовала, кровь нашла, за добавкой отправила свою «скорую»… тут где-то недалеко есть станция переливания крови…

 — И вдруг, слащаво прищурившись, добавил: — Дай сама эта Людмила Сергеевна — персик!

Сержант хмыкнул и решительно направился к двери приемного покоя.

— Ты куда? — осадил его окрик Усманова.

— Поглядеть хочу, как там…

— Нет, брат, ты тут побудь. У тебя пушка есть?

Сержант криво усмехнулся: мол, обижаешь, брат.

— Ну и хорошо. Чижевский говорит: держать ухо востро. Вполне могут сюда нагрянуть. Так что давай я тут останусь, а ты походи за корпусом. С той стороны есть еще один въезд…

Отправив с напутствием Гошу к старожилам, Варяг через полчаса пришел к ним в барак в самом центре зоны. Там уже творилось нечто невообразимое. Гоша уже в красках поведал про поход Варяга к ссученным, и про его разговор, и про то, как новенькие пригрозили устроить здешним зэкам веселенькую ночку. Гоша молча сидел перед народом и только смотрел на всех немигающими черными угольями глаз. Поначалу общее возбуждение было хаотичным, но потом нашлись и горлопаны, кричавшие громче других, они-то и подстегнули общее возбуждение, и вот вся лавина зэков разом хлынула из дверей наружу, сметая все на своем пути. Варяг только отшатнулся…

Единственный трезво мыслящий человек среди них был пахан Иван Вадимович Волков по кличке Волк, коронованный в тюрьме города Владимира несколько лет назад. Отличался Волк твердым соблюдением правил воровского кодекса. Стать лояльным в отношении администрации его заставил случай. Года три назад, при подобной же бузе в той ИТК, где Волк отбывал срок, прибывшим для усмирения зэков спецназовцам удалось заронить в его душу страх — и надломился Волк…

Все произошло следующим образом: по приказу начальника колонии осужденный контингент выгнали на плац. Будучи смотрящим, а также находясь на хорошем счету у администрации, Волк остался в бараке, где его и нашли бойцы спецназа во главе со своим капитаном. Приказали выходить — он ни в какую. Тогда молча наставили на него «калаши» да дали две очереди поверх головы, а потом пинками выгнали из помещения и на виду у всей колонии заставили бежать босиком через плац под дулами автоматов. Волка, свято соблюдавшего воровские законы, а также негласные договоренности с администрацией, столь вопиющее бесчестье потрясло до глубины души. Но более того, когда он на следующий день пришел к куму обсудить свои обиды, в кабинете у того, как на грех, присутствовал все тот же капитан-спецназовец, который распорядился выгнать Волка из барака.