Клинок из черной стали

– Я принимаю ставку, – ответил Марото, настолько увлекшись разглядыванием далекой дороги, что даже не обратил внимания на предмет спора. – Видите, как там все заросло? Здесь самое удобное место для наблюдения, а когда поднимемся выше или спустимся, джунгли снова проглотят дорогу.

– Значит, пари. – Бань вцепилась в руку, которой Марото закрывал глаза от солнца, и немилосердно встряхнула ее. – На кону наши задницы, и сейчас ты сам поймешь, Полезный, что у тебя не лучшая точка обзора. Шевелись, все эти разговоры о том, что нас съедят джунгли, действуют мне на нервы.

– Этого я не говорил!

Возмущаться было бесполезно. Бань уже шла вдоль гребня, и Марото был вынужден последовать за ней. Еще недавно он с радостью шагал бы вторым по этому пологому склону, любуясь, как натягивается материя ее обрезанных брюк на узких мускулистых бедрах… Но Марото уже смирился с тем, что эти дни остались в прошлом. Он решил, что лучше смотреть под собственные ноги, но не успел этим заняться: Бань остановилась, чтобы оглядеться, он уперся взглядом в ее сапоги и тоже обернулся к раскинувшейся позади панораме.

Покрытый густой травой гребень постепенно поднимался все выше, упираясь в глинистую кручу оранжевой и розовой расцветки. Склоны погружались в бесконечные джунгли, но позади, с той стороны, откуда шли Марото и Бань, за изумрудным простором теперь мерцала тонкая лазурная полоска моря Призраков – четкая граница между зеленью леса и бледной голубизной неба. Стоило отойти от ровных пляжей и скалистых мысов вглубь острова, как Джекс-Тот превращался в череду небольших, но очень крутых хребтов, перемежаемых узкими лесистыми долинами, как будто джунгли прорастали между растопыренными пальцами великана.

Наконец ландшафт изменился, и показавшиеся за соседним хребтом горы выглядели теперь более высокими, а долины между ними – более протяженными. Зрелище было очень красивым, и Марото тотчас ощутил привычную боль в сердце при мысли о том, как понравилась бы Пурне эта живописная дикая местность, населенная неслыханными чудовищами, где ее кривой угракарский клинок ожидали бы новые захватывающие приключения.

– Могу я попросить тебя кое о чем, Полезный?

Как обычно, просьба Бань больше походила на приказ.

– Конечно.

Марото оторвался от чарующего зрелища и увидел до жути близкую и ничуть не менее эффектную картину: ягодицы Бань, которая ухватилась за кромку утеса и повисла, точно кошка на занавеске.

– Ты не переломишься, если слегка подтолкнешь? Знаю, ты впадаешь в черную меланхолию от одной только мысли о прикосновении ко мне, но если не поможешь, мы застрянем здесь надолго.

– Да, сейчас. – Его руки с готовностью дернулись к вожделенной цели. – Простите, Бань, мои мысли были далеко.

– Капитан Бань, – поправила она, взбираясь на скалу с его помощью. – И где же были твои мысли, Полезный? В каком-нибудь местечке поинтереснее, чем Затонувшее королевство с его скучными пейзажами, которых не доводилось видеть ни одному смертному за последние десять веков?

– Затонувшее королевство, – повторил Марото, запуская пальцы в холодную черную землю под теплой травой и вьющимися стеблями цветов, с каждой новой зацепкой, с каждой точкой опоры для ноги удаляясь от древних джунглей, раскинувшихся внизу. – Я вам больше скажу, капитан. В тот первый день, когда мы повстречались, Ники-хюн сказала верно: что бы это ни было, оно не поднялось со дна моря месяц назад. Откуда бы оно ни появилось, но уж всяко не из-под воды, это очевидно.

Сапог Бань соскочил с камня и едва не заехал Марото по носу. Варвар еще крепче вцепился в землю, поднимаясь по залитому солнцем склону и в первый раз не жалея о том, что оказался босым в этих джунглях, полных острых камней, колючих растений и змей, змей, змей.

– Ты сказал «очевидно» – что ж, хорошее слово… Эта мысль только сейчас родилась в твоих размякших мозгах, дедушка Полезный? Или до сих пор ты просто пытался не думать об этом?

– Похоже на то, – признался Марото, уже давно давший себе слово не забывать Пурну и честно рассказывать о ней миру, который стал с ее гибелью намного хуже. – Помните, той первой ночью на берегу я говорил о своей подруге?

– Это которая умерла незадолго до того, как еще один друг спровадил тебя сюда?

– Да, о ней. – Марото замолчал и потянулся вверх, держась поближе к траве и колючим цветам; стоит немного отклониться назад, и он кубарем покатится вниз. – Только она умерла уже после того, как он отправил меня сюда. Впрочем, «спровадил» и впрямь подходит лучше.

– Постой… – Бань медленно взобралась еще на один уступ, словно вознамерилась подняться в самые небеса. – Откуда ты знаешь, что ее нет, если оказался здесь раньше, чем она умерла?

– У Пурны… – Марото остановился, не в силах сосредоточиться на подъеме. Он опустил голову в холодную траву и, когда боль немного отпустила, объяснил: – У нее была слишком тяжелая рана, с такой не выживают.

– Ни хрена подобного! – Бань оглянулась на него. – Ты не видел, как она умерла, а значит, не можешь знать наверняка. Это главное, Полезный, а все остальное не важно.