Клинок из черной стали

Варвар оглянулся и замолчал на полуслове, когда глаза напомнили полусонному разуму, что он разговаривает с призраком. Мрачный остался один, и пришло время привыкнуть к этому… Но некоторые привычки умирают так же тяжело, как и люди.

Он снова посмотрел на сходящиеся с обеих сторон Врат армии, гадая, как поступить, и даже мысль о том, что каждая минута промедления может обернуться бедой для Чи Хён, не помогла сделать выбор. Если принцессы не окажется в палатке, он потеряет драгоценное время, а побежав в долину, едва ли успеет отыскать ее, прежде чем имперцы обрушатся на кобальтовых. Мрачный нерешительно шагнул в сторону палатки, затем оглянулся на армию багряных – ни дать ни взять легион кровных сестер ужасной охотницы Янус продвигается по фьордам, чтобы сокрушить крепость кошмарных ведьмаков-скелетов… Ну хорошо, с той небольшой разницей, что разворачивающаяся сейчас перед глазами картина – не дерьмовая фантазия какого-нибудь певца. Что поделаешь, некоторые привычки вообще никогда не умирают.

Варвар помчался по склону навстречу неизбежной битве. Дедушка всегда говорил, что нужно учиться на своих ошибках, а не лить над ними слезы, и пора уже подчиниться этому мудрому правилу. В прошлый раз, когда Мрачный пошел к палатке Чи Хён, вместо того чтобы отправиться на поле боя, кончилось тем, что София Холодный Кобальт забрала его с собой охранять тыл, и это стоило дедушке жизни…

Конечно, если бы он сразу принял сторону безумной старухи, как и велела Безликая Госпожа, дедушка сейчас был бы с ним. Возможно, это мертвый бог Эмеритуса забрал Безжалостного, дьявольской хитростью направив в него стрелу, выпущенную из лучка-дохлячка, в наказание за то, что Мрачный не выполнил такое простое поручение…

Если бы Мрачный действительно мог обвинить в смерти старика Софию и Безликую Госпожу, ему бы полегчало, но он понимал, что единственный виновник этого несчастья – слабоумный внук, который, зная, что вокруг лагеря кипит сражение, слишком резко выскочил из-за палатки. Тяжесть ошибки давила на плечи сильней, чем весил дедушка при жизни, поэтому варвар прибавил ходу. Он сознавал, что не сможет убежать от своей вины, но надеялся, окунувшись с головой в сражение, хотя бы на время забыть о ней. А также о других своих трудностях. Мрачный все еще не решил, как быть с Чи Хён, что делать с дядей и можно ли доверять Хортрэпу настолько, чтобы рассказать ему правду о Трусливом, который сбежал, потому что тоже не мог решить, как быть с Софией и Безликой Госпожой.

Была и еще одна причина, такая же давняя. Стоило увязнуть в одной проблеме, как тут же появлялась следующая, например огромная вражеская армия, пришедшая сюда, чтобы убить девушку, которую он любит, и всех, кто окажется рядом с ней. С таоанцами, конечно же, нужно разобраться, но так уж получалось, что, отложив небольшую трудность до завтра, он получал наутро уйму новых. Если Мрачный хочет избавиться от проблемы, он должен решить ее сразу, а не хоронить под кучей других. Такие вещи человек обычно понимает, когда уже не имеет возможности что-нибудь предпринять.

Мрачный зашлепал сапогами по жидкой грязи мимо сломанного частокола. Он посмотрел на багряный вал, все еще бегущий в долину, и подумал, что ему недолго осталось носить свой позор и страдать из-за нерешительности. За всю жизнь ему ни разу не приходилось видеть столько солдат, и конец неравной битвы будет быстрым и ужасным – совсем не таким, как в песнях. Что ж, если древняя легенда окажется правдой, Мрачный попросит лишь о том, чтобы в Медовом чертоге Черной Старухи, после того как он оставит все свои заботы на пороге, ему позволили испить вместе с дедушкой рог доброго снежного меда.

Улыбнувшись в первый раз за все утро, Мрачный побежал еще быстрее.

Глава 2

Чи Хён сжала зубы и тут же вздрогнула. Жуки и саам помогли забыть о шатающемся зубе, едва не выбитом в схватке с азгаротийцами, и вот теперь он снова адски заболел. А может, это была работа Софии – попробуй теперь вспомни. Она посмотрела на широкое ровное пространство прямо перед собой: черная маслянистая поверхность Врат, не менее опасная, чем ковер, сплетенный из ядовитых змей. Возможно, два дня назад Чи Хён стояла на этом же самом месте, когда открылись гребаные Врата, а вчера подралась с Софией у дальней их кромки. Если удастся пережить нынешний день, завтра она ни за что сюда не вернется – она становится похожей на Сестер Сна, каждое утро расставляющих миски с черным рисом и курительницы с фимиамом из рыбы-гарпии возле Непорочных Врат. Однажды на рассвете Чи Хён видела, как монахини с шорами на глазах шли через тыквенное поле и серые ленты, пришитые к их рясам, развевались на ветру, словно щупальца медузы. Тогда она сочла древний ритуал чрезвычайно жутким, но теперь он казался пустяком по сравнению с тем, что собирался устроить около Врат Хортрэп.