Клитемнестра

Они доходят до конца улицы. Скульптуры львов, залитые солнечным светом, величественно восседают на воротах и равнодушно глядят своим пустым, безжизненным взором. «Микенские цари – это львы, – сказал однажды Агамемнон, – охотящиеся на слабых». Когда она заметила, что скульптурные звери больше похожи на львиц, он рассмеялся. Стал бы он смеяться сейчас, когда львица сидит на его троне?

Клитемнестра направляется ко дворцу, Электра идет следом, продолжая делиться своими размышлениями.

– Я спрашивала женщин на кухне, – сообщает она. – Они говорят, что Эгисф родился, когда его отец Фиест изнасиловал собственную дочь, Пелопию. Она совершала жертвоприношение в храме, а он взял ее в темноте и исчез прежде, чем она смогла разглядеть его лицо.

– Женщины во дворце много болтают, – замечает Клитемнестра.

– Пелопия не знала, что это ее отец надругался над ней. Ей было так стыдно, что она отослала ребенка прочь, и его воспитал Атрей, а значит, Эгисф вырос вместе с Агамемноном. – Она перестала называть его отцом в присутствии Клитемнестры с тех пор, как та много лет назад швырнула в нее кубок. Теперь все ее дети называли отца «Агамемнон». Как они называли его, пока ее не было рядом, Клитемнестра не знала. – Когда Пелопия отсылала Эгисфа, она дала ему меч, Фиестов меч. Только она не знала, что он принадлежал ему. Она выкрала его, перед тем как Фиест исчез из храма. И когда Атрей послал Эгисфа убить Фиеста, тот признал сына и убедил его перейти на свою сторону.

Клитемнестра знает, что Электра пересказывает эту историю, чтобы лучше понять Эгисфа. У нее ничего нет, кроме этих историй, поэтому она изучает их в мельчайших подробностях, пока не начинает ощущать свою власть над ними. Столько лет прошло, а она так и не поняла, что женщины редко получают настоящую власть.

– Интересно, знает ли он, что его отец изнасиловал его мать? Наверняка знает, это ведь всем известно. И если знает, что он думает об этом? Простил ли он отца?

Мимо них проходят женщины с полными руками смокв, лимонов и винограда. Фрукты такие яркие что издалека похожи на цветы.

– Ты знаешь, где сейчас Пелопия? – спрашивает Клитемнестра.

– Нет.

– Она убила себя.

По лицу Электры пробегает тень. Она опускает взгляд, ее щеки заливает краска. Солнце взбирается всё выше в пустое небо, и до конца пути Электра не произносит больше ни слова.

Плод насилия и кровосмешения. Ребенок, рожденный ради отмщения. Нежеланный для матери, брошенный в лесу, взятый на воспитание тем самым человеком, которого он должен был убить, когда вырастет. Сколько же всего повидал Эгисф? Сколько боли вынес? Ответы на ее вопросы, кажется, вырезаны у него на лице, как шрамы, а секреты зашиты в кожу. Узнать их можно, только если протянуть руку и дотронуться.

Ей сказали, что он проводит вечера на тренировочной площадке, поэтому, когда мальчишки заканчивают упражняться, она идет туда. Солнце расписывает небо широкими красными мазками. По центру площадки в землю воткнут факел, его пламя не двигается.

Поначалу она никого не видит: возможно, Эгисф уже ушел. Затем у оружейной мелькает какая-то тень, и он выходит на свет, держа в одной руке меч, а в другой – копье. На поясе висят два охотничьих ножа. Ей видны шрамы, бегущие по его оголенным рукам: розовые, точно мякоть персика, и угловатые, как камни.

Он бросает копье в одно из деревьев. Копье пролетает так быстро, что она даже не может проследить за его движением, – и вонзается в ствол, из которого разлетаются щепки.

В резком свете факела, точно когтистая львиная лапа, мелькает меч. Эгисф делает выпад, затем отступает назад. В его движениях нет ни изящества, ни грации, но есть какое-то отчаяние. Небо над ним кровоточит, становясь всё темнее и яростнее.

Она крепко хватается за свой кинжал. Дождавшись, когда Эгисф, взмахнув мечом, повернется к ней спиной, она бросает в него кинжал. Его голова поворачивается как раз вовремя. Он поднимает меч к лицу, и ее кинжал просто отскакивает от него.

Его лицо полыхает от ярости. Ей кажется, что она только что раскрыла какую-то его тайну, увидела то, что не должна была видеть. Она выходит вперед, на ходу поднимая с земли копье. Ступив на тренировочную площадку, она улыбается ему. Это вызов.

– Впечатляет, – говорит она.

Эгисф отступает назад, ускользая от света факела.

– Я не буду состязаться с вами, – говорит он.

– Почему? – спрашивает она, продолжая наступать. – Ты боишься?

– Вы моя царица. И вы мать.

А ты узурпатор. И сын.

– Сразись со мной.

Она поднимает копье, и он инстинктивно взмахивает мечом. Оружие звонко бьется, бронза встречается с бронзой.

– Сейчас я опущу меч, – предупреждает он.

– И тогда ты умрешь.