Ключ к Ледяному Источнику

— Синт, да успокойся ты, — Лина не выдержала такого потока восторга. — Давай дойдем до площади, и все увидишь.

А наемник просто улыбался. Шел, смотрел на мальчишку, на идущую рядом Лину, восхищенно разглядывающую украшенный цветами город, и улыбался.

Реата была крупнее Вольхольма. Улиц, переулков и улочек в ней было не счесть. И все разные, непохожие друг на друга. В квартале кузнецов каждое крыльцо и каждое окно было отделано кованым орнаментом. Где проще, где сложнее. Кузнецы соревновались в мастерстве, вывешивая на свои двери железные молотки в виде голов зверей или причудливо сплетенных канатов. Портняжные кварталы отличались флагами у дверей и разряженными в пух и прах манекенами в больших окнах. Пекарни можно было найти по запаху. Разглядывать их было совсем не обязательно.

Центральные улицы были вымощены странным зеленоватым камнем. Существовала легенда, что главный маг этого города очень любил луга. Но так как разнотравью в центре города не место, то он обратил траву в камень. Для удобства горожан. Ледяной не знал, правда это или нет, но выглядели дороги действительно, как застывшая трава. Именно весной это казалось особенно красивым. Развешенные повсюду гирлянды цветов только усиливали ощущение большого луга. Дома и торговые лавки, скрытые под праздничными декорациями, почти не выбивались из общей картины цветущего поля.

Отовсюду звучала музыка, шумели дети, галдели торговцы. Манящий аромат теплой выпечки смешивался с резким и ярким ароматом жареного мяса. Толпа людей увлекала за собой в поток и заражала весельем.

Лина, раскрыв рот, разглядывала чудеса большого и богатого города: витиеватую роспись стен, резные двери, башни, венчающие почти каждый крупный дом, заборы, сплошь увитые вечнозеленым плющом. Синт, получивший, наконец, свое яблоко, тянул всех в сторону площади.

Несколько кварталов сходились в одной точке, создавая стройную картину: небольшой пятачок пространства с одной стороны был обрамлен торговыми лавками — самыми лучшими, самыми красивыми и, конечно, самыми дорогими — с другой стороны гордо и чопорно стояло то, что в родном мире Лины назвали бы мэрией, а тут звалось — дом главы города и обитель магов. В центре площади была сооружена деревянная карусель, рядом стоял силомер с огромным молотком и очень высокой шкалой, мишень для метания ножей. Ближе к краю стояли лошадки-качалки, на которых, однако, не просто было удержаться и взрослому. Никакого крепления или опоры не было. Более того, кажется, деревянная спина этой лошади была щедро вымазана салом, так что удержаться на ней мог либо везунчик, либо очень опытный наездник. Горожан, считающих себя таковыми, хватало. Но все они быстро или очень быстро сваливались, под дружный хохот толпы. Ну и, конечно, стоял столб с подарками наверху. Кажется, пока что сняли только одну пару сапог.

— Можно на столб? — Синт нетерпеливо приплясывал на одной ноге, держась рукой за край Лининого плаща. — На столб, потом на карусель! Да? Можно? Я со столба тебе сумочку сниму, — его взгляд блуждал по сторонам. Там, наверху, кажется, действительно висела женская сумка с причудливым украшением из кожаных ремешков.

— Не надо мне сумочки! — у Лины аж голова закружилась. Этот столб в высоту был метров десять, не меньше. Она и думать не хотела, что ребенок туда полезет. — Мне в ней носить нечего! Пойдем лучше на карусель?

— Пойдем! А потом на столб! — мальчишка был на все согласен. — А потом силу измерим. Да? — это он обернулся к Ледяному. Тот с насмешкой в глазах поглядывал на мальчика.

— Ты же пойдешь на силомер? — Синт решил заручиться поддержкой наемника.

— Не-а, — Ледяной отрицательно мотнул головой. — Можно ножи пометать, если хочешь, — он оглядел площадь в поисках подходящих развлечений. — А Лине можно на лошадке покачаться. Она сможет.

Мальчик и мужчина одновременно засмеялись, а Лина обиженно поджала губы. Вот нахал!

— Я бы на тебя посмотрела, если б ты попал в мой мир, — выпалила она обиженным голосом. — И попробовал бы на метро прокатиться!

— А что такое метро? — они медленно продирались сквозь толпу, поближе к карусели.

— Это такая железная … повозка с крышей. Большая. Ты заходишь внутрь, и она несется под землей с огромной скоростью. В три, нет, в четыре раза быстрее лошади. Иногда эта повозка останавливается, ты выходишь, поднимаешься наверх и идешь по своим делам. А когда тебе надо вернуться, то ты снова спускаешься под землю.

— Боги, что же за мир у вас такой, что вы добровольно под землю спускаетесь! — Ледяной, кажется, был по-настоящему поражен.

— Это не страшно! Это как в подвал. Или в пещеру, — Лине это объяснение казалось разумным.

— В пещеру? — они добрались, наконец-то, до карусели. — Ты не боишься уходить далеко в пещеру?

— Я же тебе говорю — это не страшно, — москвичку переполняла гордость от осознания собственной просвещенности, смелости и решительности.

— Это хорошо, — наемник коротко кивнул и повернулся к кассиру.