Ключевая фраза

На что и получил вполне ожидаемый и, я бы сказал, наглый ответ: «Обвинять Веру Засулич я ни в коем случае не стану, и прежде всего потому, что кто бы ни обвинял ее, присяжные ее оправдают. Потому что Трепов совершил возмутительное превышение власти. Он выпорол “политического” Боголюбова во дворе тюрьмы и заставил всех арестантов из своих окон смотреть на эту порку… И все мы, представители юстиции, прекрасно знаем, что Трепову за это ничего не будет. Поймут это и присяжные. Так вот, они и подумают каждый про себя: “Значит, при нынешних порядках и нас можно пороть безнаказанно, если кому вздумается? Нет! Молодец Вера Засулич! Спасибо ей!” И они ее всегда оправдают. Никакая обвинительная речь тут не поможет».

Кони дружески похлопал Артема по колену. Артем скромно и с достоинством улыбнулся, будто это он послал подальше большого начальника и лишился государственной карьеры по принципиальным соображениям.

– Да, – Успенский задумался. – Так никакого принципа? Здоровый прагматизм. Логика. Вы просто понимали, что будет. Ушли, но не проиграли дела. Хотя… Я думаю, остались бы и проиграли – карьера все равно бы состоялась. Кто там запомнил бы – выиграл, проиграл… Был обвинителем в таком-то деле, был судьей, был адвокатом такой-то персоны – вот что остается в истории и памяти народа.

– Вероятно, вы правы, – согласился Артем. – Подробности дела мало кто помнит. Но когда библиотеки станут доступны любому человеку в любой точке земного шара, будут иметь значение подробности. Когда каждый может получить информацию, не приходя в библиотеку, не читая подшивок случайных газет…

Артем запнулся, видя, как его собеседники удивленно уставились на него.

– Вы нам про свой сон, Сергей Аркадьевич? – вкрадчиво спросил Кони. – Голубчик, вам надо отдохнуть. Идите прилягте, мы пока с Петром Демьяновичем потолкуем о его поездке на восток в поисках чудесных откровений, а вечером предлагаю пройтись к озеру. Погода располагает. Как думаете, а, Сергей Аркадьевич?

Кони настойчиво как-то подмигнул и улыбнулся, взглядом выпроваживая Артема.

Артем покорно встал, попрощался с Успенским и пошел в предоставленную ему спальню. Поднимаясь по лестнице, сквозь скрип ступеней он слышал, как Кони и Успенский говорят на повышенных тонах.

Глава 20

Николай несколько раз звонил Каховскому в этот вечер, но телефон Артема настойчиво отправлял его к автоответчику для «оставления сообщения».

Написал две эсэмэски с просьбой перезвонить и, сидя в своей со Светкой квартире, задавался вопросом – неужели этот адвокат настолько жаден и глуп, что даже не попытался торговаться по поводу переписки?

«Ну, не три штуки, – думал Николай. – Ну, две… Или косарь хотя бы… Да ладно, я бы и за пять сотен ему отдал, в чем проблема? У этого кабана нет пяти сотен? Ему дело надо выиграть, а он даже торговаться не хочет. Или не умеет? И ладно бы хоть сказал – не буду брать. А то молчит, как партизан на допросе. Или он уже… Того? Слишком быстро… Не должно так быть…»

Размышляя таким образом, Николай бегал глазами по переписке Елизаветы со своим Федором и даже своей циничной сущностью сутенера, привыкшего относиться к женщинам как к товару, в очередной раз ощущал силу чувств и масштаб личности этой «замарашки» и никчемность ее супруга по сравнению с ней.

Он открыл очередную цепочку электронной переписки: