Ключевая фраза

Отодвинул папку, набрав на клавиатуре нужные сочетания букв и символов, добрался в раздел «Продаю» электронной купи-продайки «Из рук в руки».

«Антикварный серебряный колокольчик из чайного набора 1907 года. В хорошем состоянии», – появились на экране буквы, сплетенные невидимой нитью электронов, посланных ударами пальцев по пластиковым клавишам.

«И номер оставить контактный… номер. Мой нельзя. Эти вычислят тут же, что объявление дал. Хотя они, наверное, сейчас считывают информацию с моего компа, как пить дать…»

Артем открыл контактную базу смартфона и перенес в печатаемое объявление мобильный номер Тины. Подумал немного, стер. Написал свой. Снова стер.

– Тина!!! – позвал Артем через селектор.

Тина вошла, холодно и даже сердито глядя на Артема.

– Чего изволите: кофе, чай адвокату? Линкольн к подъезду?

– Напомни мне мой номер для всяких редких нужд. Там какой-то иностранный. Нет, лучше вот тот один из кучи, что мы по нефтяному «уголку» покупали.

«Уголок» – это сленговое название уголовного дела, Артему поначалу не нравилось, но практика показала, что оно весьма емкое и, главное, для непосвященных непонятное. Строительное «завезти уголок» кроме созвучия ничего общего с возбуждением (заведением) уголовного дела не имело.

Адвокаты в Артемовой команде для ведения сложных уголков, понимая, что находятся под колпаком «майоров Прониных», сидящих на прослушке их телефонов, покупали десятки новых аппаратов с сим-картами на посторонних лиц и общались между собой только через них. Через пару недель все номера становились известными кому следует, железо и симки сдавались в архив, до следующего «уголка», заведенно-завезенного не раньше чем через полгода. Вот один из таких отдыхающих аппаратов Артем и попросил.

Через пять минут Тина принесла черную коробочку с клавишами. Артем поморщился. Он настолько привык к сенсорному экрану смартфона, что старые модели телефонов «исключительно поговорить» навевали на него тоску.

Принесенный телефон показывал, что готов к труду на 22 %, несмотря на то, что провалялся без дела пару месяцев. Сохранение заряда батарей было неоспоримым преимуществом этих допотопных клавишников.

Артем повернул аппарат, прочел номер на грязном пластыре, наклеенном на крышку.

Цифры с пластыря перекочевали в объявление об антикварном колокольчике, который Артем намерен был продать по настоянию Анатолия Кони.

Разместив объявление, Артем потянулся в кресле, раздумывая. Придвинул обратно папку «Вульф», открыл ее на розовой закладке.

«От кого: Лиза. Вчера, 22:17.

Бросить и сбежать – самое простое… Пробовать справиться, тем более когда знаешь итог – ну, в смысле буду сидеть, реветь и думать “какое счастье тебя просто обнять”, – самое сложное. Что делать, пока не знаю. Как с тобой справиться – тоже не знаю. Насиловать не хочу. Но знаю, что могу много всего… Время – самый сложный ресурс, самый невосполнимый…

Больше всего меня, конечно, бесит одна штука… Вот за что я тебе такая??? Покладистая, влюбленная и готовая разрушить свой мозг тобой? Вот девчонки говорят: встала, щелкнула пальцами – и кто хочешь! Хочешь – олигарх! Хочешь – известный футболист! Нет же, мне подавай Федю, которой променял меня на диван и телек. Я реально в одури от этого.

Ладно бы там в ногах валялся. Понятно. Любит до смерти, потерпит и все будет, как мне надо. НЕЕЕТ!

Вульф, который меня даже не спросил, почему я ушла.

Вульф, который вообще не спрашивает, как мои дела.

Не заботится обо мне. И ничего не делает, чтобы я была счастлива… Все – чтобы нет. Я больна. Ты был прав».