Ключи от Бездны

Книжник в отчаянной попытке как-то распределить нагрузку по лестнице полз на четвереньках, и все равно бревнышки, плотно связанные в скат, под ним скрипели и слегка прогибались. К счастью, на стене ночью народу было небогато — двое по-прежнему скучали по обе стороны от центральных ворот, еще двое маячили далеко в задней части стены, над другими воротами, и пара страдальцев вяло кочевали по всему периметру, очевидно чтобы не давать заснуть ни себе, ни прочим караульным. Толку в густой ночи от слеподырых хумансов было не так чтоб много, но Хастред одобрил самый принцип — служивых людей надо держать в напряжении, а то ж они расслабятся, а там, чего доброго, думать начнут или совсем наоборот — думать перестанут, а начнут сочинять и любыми средствами разносить по миру нелепые фантазии. Кижинга вон и пиратом-то заделался, потому что на корабле, куда он подрядился по воле случая (удирая от очередного излишне щепетильного монарха) ему делать было нечего.

Некому было полюбопытствовать, под какой такой тушей скрипят мостки, и Хастред как мог шустро вскарабкался на гребень стены. Чумп уже наполовину вылез из узкой бойницы; под ней, снаружи, было темно, что-то шелестело. Хастред живо вывалил наружу оба конца веревки, обхватив ими один из зубцов, Чумп ухватился за концы и при их помощи проворно съехал вниз вдоль стены, лишь слегка перебирая по ней ногами. Хастред хотел было пролезть следом, но бойница явно не по его габаритам делалась — что разумно, будь она шириной в косую сажень, то уже и бойницей не считалась бы, а скорее каким-нибудь уйчландским фенстером. Пришлось лезть поверху, переваливаясь через зубец, давясь впополам смехом и страхом, не упуская из вида кочующих по стене служивых шишаков и отчаянно стараясь не стукнуться о твердое заветренное дерево ни железными каблуками, ни заткнутой за пояс импровизированной дубинкой. Осилил перевал, повис на руках, с облегчением осознавая, что каких бы пузов ни отрастил, а руки таких и два выдержат, и так и съехал, перехватываясь по сдвоенной веревке потеющими граблями, до самых кустов, растущих у подножия стены. Довольно неопрятно, кстати, с точки зрения базовой фортификации, под стенами все должно быть вычищено и выкошено, дабы злодею негде было затаиться, спасаясь от бдительных (хех) наблюдателей. Став на землю, один конец веревки выпустил, а второй наоборот принялся энергично на себя стягивать, пока свободный конец не перехлестнулся через опорный зубец и не выскользнул в бойницу к ногам тянущего.

Вообще-то можно было бы предположить, что и оставленной на зубце веревки здешние обходчики не заметят, но и рисковать зря незачем.

Веревку Хастред собрал в бухту, снова закинул на плечо и поволокся, прижимаясь от греха спиной к стене, к отошедшему до ближайшего угла Чумпу. Тот выглядывал за угол с преувеличенной осторожностью — пройти предстояло вдоль передней стены крепости, на которой дежурят двое, случись хоть одному услышать подозрительное — могут сунуться в бойницы и заметить движение. Впрочем, Хастред на основании собственного опыта логично предположил, что в униформенных кольчугах, надетых на толстые поддоспешники, редкая сволочь протиснется до середины бойницы.

- Я первый, - объяснил Чумп почти неслышно, сопровождая слова жестом. - Следи. Если я ошибся и входа там нет, вернусь тем же путем. Если нет, тащись за мной.

Вывернулся за угол, прилип к стене и энергично потек вдоль нее.

Хастред высунулся следом, дубинку свою бесполезную вытащил из-за ремня, чтобы ни за что не цеплялась и не стукалась, и проводил ущельника взглядом. Тот размеренным шагом добрался до ворот, просочился мимо них, под эркером, с которого намедни встречал их Иохим, снова прилип к стене за воротами и сделал дюжину шажков; а потом, покосившись вверх для уверенности, от стены резко оттолкнулся и сполз под откос, именуемый учеными мужами эскарпом, да и пропал в облезлом, сообразно сезону, кустарнике.