Ключи от Бездны

С этим пришлось согласиться. Вряд ли существует во вселенной сила, способная оторвать рыцаря от доспеха. Есть разные виды храбрости — один чтобы не моргнув глазом встрять в смертный бой с ненавистным противником, и совсем другой — чтобы предстать понурив голову перед господином, отчитываясь о полностью проваленном назначении. И Напукон не выглядел достаточно смекалистым и циничным, чтоб наврать что-нибудь в свою защиту, вроде того что как же, и доспех сохранил и скрижаль добыл, и боярин в порядке, только не спеши проверять, почтенный тиун, для начала повысь-ка меня еще пару раз в звании, а там, авось, и желание рубить сплеча окуклится.

- Так как же... - снова завел Хастред свою жалостную шарманку.

Чумп дооблизывал миску и с размаху хлопнул ею товарища по кумполу.

- Да никак же, Стремгод тебя одолей. Сказано тебе — идем наугад, как ночью по тайге, не до мыслей о стороннем. Вот ежели удастся руку наложить на потребное, тогда откроется очередное перепутье, а сейчас о нем помышлять нет никакого смысла. Иди вон вздремни часок-другой, нам того гляди свежие силы понадобятся.

Сказано — сделано, Хастред с трудом распутал ноги, подобрался и, зайдя в келью, где сложил свои невостребованные доспехи в узком проходе между стеной и лежаком, повалился навзничь. Ясное же дело, что трепеща от близости опасного предприятия, нипочем не уснешь, но хоть вид сделать, помедитировать, постараться рассла...

Тут быстрый сон, извечный спутник опытного авантюриста, таки выскочил из небытия и огрел Хастреда пыльным мешком, отправив в короткое, но бурное путешествие. В нем книжник почему-то бегал по бесконечным лестницам, периодически почему-то спрыгивая в колодец между пролетами и повисая на перилах, пускал огненные шары из массивного витого посоха, поджаривая смутные, но откровенно недоброжелательные фигуры. А когда добрался до самого низа, грянулся в найденную там дверь и в морду ему хлынул ослепительно яркий свет, чей-то коварный пинок пришелся ему под зад.

- Подъем, дрыхун! - еле слышно прошипел над ухом Чумп. - Горазд ты давить на массу. Эдак всех принцесс расхватают.

- Принцесс? - спросонья не понял Хастред.

Чумп испустил мученический вздох.

- Ну ключи. В данном конкретном случае. Хотя насчет принцесс я бы тоже хлебалом не щелкал. Вставай, говорю, в могиле отоспимся.

Хастред жалобно пискнул и, превозмогая затекшие во сне конечности, принялся вставать.

Глава 11

В темноте, да не в обиде — такой бы слоган Хастред предложил для мемуаров Чумпа, кабы Чумп собирался их завести и по какой-то причине спросил совета у него, Хастреда, а не у того, кто умеет извлекать толк из пустопорожней писанины.

Большинству гоблинов темнота не доставляет такого уж явного дискомфорта. Их, впрочем, вообще неизвестно что, когда и почему может обеспокоить. Зембус со своими пауками тому отличный пример. Но некоторые гоблины, особо утилитарные, ухитрялись из любых обстоятельств извлекать преимущества. Если мелкий — легко прятаться, если крупный — прятаться трудно, но и незачем, можно нависать, довлеть и внушать, а заодно служить укрытием для мелких. Если глупый — подстрахован от замусоривания мозгов, если вдруг умный — ну, не то чтобы часто проверялось на практике, но почему бы, к примеру, не придумывать зловещие планы. Если прямо на тебя чем-то ярко светит, то можно свет от чего-нибудь блестящего отразить и послать в глаза неприятелю. А если темно... Благопристойному книжнику мало что приходило в голову, кроме как возможность жаться в тенях, на глаза не бросаясь. А вот Чумп был воистину хорош, летая на крыльях ночи, безошибочно различая даже самые коварные препятствия, не гнушаясь отвлекающими маневрами, с легендарной наглостью проходя в одном шаге от бдительных стражников и иногда даже не моргнув глазом притворяясь для проснувшегося не ко времени обывателя служащим Морфея.

Впрочем, по выходу из гостевых апартаментов особых применений его выдающимся навыкам не возникло. Подворье кнезово было пустынно, крайне слабо освещено краешком луны и представляло собой совершенно свободное, но безынтересное поле для секретных операций.

Чумп воздел над плечом руку, еле слышно прищелкнул пальцами, привлекая внимание спутника, сделал характерный указующий жест пальцем и сам припустился в ночь, задавая темп. Снега днем не шло, и под ногами была ровная, хорошо утоптанная, начисто лишенная демаскирующего светлого покрытия земля. Ущельник скользил как тень (насколько Хастред помнил, он даже падать умел так, чтобы ничем не грюкнуть) на полной скорости, так что быстро оторвался от Хастреда, который следовал с эффективностью ниже плинтуса — вдвое медленнее переставлял ноги, и при этом ухитрялся поскрипывать и похрустывать, если не находил для этого ничего постороннего на земле — то применяя собственные суставы и металлические набойки на щегольских городских сапогах.