Ключи от Бездны

Тут, однако, потеснив Хастреда, ринулся вперед и перехватил Иохима рыцарь. Очень уж, надо думать, бесполезным он себя ощущал в этой катавасии, ни поддержать, ни даже понять рассудительной беседы не сумел, о несение правосудия запнулся, всего-то и осталось ему шансов себя проявить, что с мечом в руках. Торжественно взревев, Напукон атаковал кнежьего мужа, и тот вынужден был перейти в осмотрительное отступление, отшибая саблей сыплющиеся удары более длинного клинка.

Ну, примерно за этим его с собой и брали, рассудил Хастред и проскользнул мимо фехтующих на ту же лесенку, а с нее и на стену, откуда было худо-бедно видно происходящее у главных ворот.

Напукон был вдвое моложе и ощутимо крепче физически, однако всю их разницу в возрасте Иохим потратил на обретение боевого опыта — и, чувствовалось по нему, отнюдь не в тренировочных залах, а в самых что ни на есть горлохватских зарубах. Ни пропускать, ни блокировать мощные взмахи гроссмессера он не пытался, вместо этого вертелся ужом, уходя из плоскости ударов и слегонца подправляя саблей их траекторию. Не очень-то экономно с точки зрения расхода сил, но учитывая, сколько лошадиной мощи тратил на свои замахи рыцарь, именно ему предстояло первому потерять дыхание или замешкаться с возвратом клинка, открывая возможность для контратаки.

- Достопочтенный сэр! - пропыхтел Напукон, не переставая шарашить длинным клинком. - Я наслышан о вашей тяжкой судьбе и полагаю вас жертвою черного колдовства.

- Да ну? - откликнулся Иохим цинично.

- Злодейский кровосос воздействовал на ваш разум!

Дружинник вдруг перетек в атаку, сложным движением заплел саблю вокруг клинка гроссмессера и, сильно извернувшись, выворотил его рукоять из рыцарских пальцев. Рыцарь, почуяв, что против физики не попрешь, оружие выпустил, а противника отчаянно пихнул ногой в корпус, отбросив назад и сам тоже в свой назад отбросившись; прежде чем Иохим вскочил и бросился его прикончить, Хастред сильным взмахом вытряхнул краденый меч из ножен, за которые его нес, и отправил в полет так, что тот упал рядом с Напуконом. Рыцарь, не будь плох, его подхватил и тоже вскочил, нацелив острие в грудь Иохиму.

- Меч старого кнеза, - удивленно отметил дружинник, приглядевшись к новому оружию противника. - Я на нем присягу давал.

- А потом нарушил ее ради вампирской милости!

Иохим остановился, сабля в его руке раздраженно дрогнула.

- Никакой не милости ради! Его светлость меня вразумил, что преданность моя должна быть посту посвящена, а не человеку конкретному. Всяк сверчок знай свой шесток, и мое место за плечом у кнеза... а уж кто кнез, дело десятое.

Единственный его глаз сурово полыхнул освеженным багрянцем, и дружинник пошел в атаку уже сам, отчаянно используя все, что пришлось кстати — более легкий и подвижный клинок, богатейшую боевую практику, легкое остолбенение противника, в которое, как оказалось, Напукона вообще запросто повергала любая риторика. Прямой меч, однако, в руке рыцаря ощущался словно вросшим — пару ударов он успешно парировал, на третьем даже отступать перестал, а потом быстрым и точным выпадом даже смахнул с забинтованной иохимовой головы знаменитую шапку.

У дальних ворот полыхнула вспышка света — это кнез бестрепетно пихнул в Плетуна своим факелом, и веточное тело, наверняка немало смолы содержащее, немедленно занялось ярким веселым огнем. Вот это уже плохо! Хастред бросил пустые ножны вниз и выволок из саадака лук, который зряшно таскал с собой всю дорогу. Поврежденную правую руку остро пробило болью, когда она оттянула тетиву к плечу, но бабничать было не время; книжник быстро зацелил фигуру кнеза, отлично подсвеченную пылающим големом, по привычке своей принял чуть выше, чем следовало бы, и с большим облегчением разжал сведенные болью пальцы.

В последний момент кнез, словно шестым чувством почувствовав опасность, обернулся к ней лицом, но стрела из составного лука по скорости не уступает арбалетной и времени среагировать ему не оставила, с чудовищной силой угодив в правый бок. Ну вот, а если бы не задрал прицел — разве что в коленку поцелил бы! Тут только Хастред сообразил, что стрелял с дистанции для него откровенно чрезмерной. Видать, интуитивно посчитал огромного Плетуна за надлежащую цель нормального человеческого размера. Удивительно, что вовсе под ноги кнезу не прилетело, вот бы было досадно!

Кнез покачнулся и повалился на колено, опершись рукой о землю и с ненавистью шаря глазами по сторонам в поисках стрелка. Горящий голем сделал к нему шаг и что было сил жахнул своей колодой сверху, но кнез в последний миг рванул в сторону, лихо перекатился и, пошатываясь, сделал пару шагов в сторону. Вояки вокруг него, подчиняясь неслышной команде, сомкнули ряды и обрушились на Плетуна со своими алебардами.