Ключик

Никто, даже Пич, не произнесли ни слова, когда девушка, постояв еще с поникшей головой несколько минут, вышла наружу и уселась посреди ущелья прямо под палящими лучами на пятки, глядя вслед ушедшей жрице.

Каждый погрузился в собственные мысли, которые вовсе не становились веселее с каждой следующей минутой бесконечно тянущегося ожидания.

ГЛАВА 37.

Сознание возвращалось к Сейму медленно, но абсолютно не мучительно. Это и было самым первым его ощущением — полное отсутствие боли. А еще нечто восхитительно теплое, будто плотным коконом укутывающее его тело и сознание, заставляя его пребывать в состоянии бесконечно длящейся эйфории. Лишь спустя какое-то время он стал различать, что это вызывающее блаженство окружение делится на некие части. На голос, говорящий слова, которых ему не различить, но Сейм знал, что желал услышать их целую вечность. На запах, самый лучший из возможных, погружающий его одновременно в покой от самого факта своего наличия и будящий бесконечную череду желаний и чувственных видений. А еще было прикосновение. Нежное, неспешное, трепетное. Единственно желанное из всех возможных. Необходимое, как ничто в мире. Прикосновение его Эммы. Монстр уже не бесновался, он, скорее уж, тоскливо скулил и ревниво порыкивал, неохотно отступая и возвращая ему контроль. И теперь Сейм прекрасно понимал его чувства. Он словно самый преданный во вселенной зверь уже начинал тосковать по своей обожаемой хозяйке, еще даже толком не расставшись. И ему было плевать, что разделять их с ней будет мизер — призрачная стена сознания Сеймаса, и он сможет по-прежнему взирать на Эмму его глазами, осязать его кожей. Все равно для монстра это было невыносимо болезненной разлукой, с которой он, однако, смирялся, повинуясь мольбе в голосе их любимой.

— Пожалуйста, — шептала она, лаская его безумно чувствительную сейчас кожу дыханием. — Вы для меня едины. Вы для меня любимы. Вы равно для меня важны, потому что мои. Но сейчас нам всем нужен он, — на этих непонятных всех монстру плевать. — Мне очень нужен он, — а вот этому он уже не мог не повиноваться.

Медленно и нехотя монстр соскользнул в привычную для него часть сознания Сейма и свернулся клубком, вроде и сыто расслабленный, и при этом всегда готовый снова рвануть на поверхность, если опять найдется сила, угрожающая их женщине или пытающаяся их разъединить. И теперь занимаемое им место больше не было тюрьмой с крепчайшими ментальными замками. Нет, монстр больше не соглашался на заключение, лишь на добровольное отстранение. Он покорно уступил, оставляя за собой право вернуться. И в этот момент все ощущения вернулись к Сейму в полном объеме, обрушиваясь на него восхитительно приятным и при этом тревожным каскадом.

— Эмма-а-а-а, — просипел мужчина, напрягая словно отвыкшее от способности говорить горло.

И это волшебное, живое тепло тут же пришло в движение. Сейм отчетливо ощутил, что практически лежит на чем-то твердом, и вокруг него повсюду прохладная жидкость, вот только имело значение лишь то, что к его груди и бедрам плотно прижимается горячая кожа Эммы, и ее небольшой вес создает пробуждающее его тело к жизни давление. Еще не открывая глаз, Сейм прижал девушку крепче к себе, чтобы она уже никуда не испарилась из его объятий.

— Норман, ты вернулся, — радостно выдохнула она, чуть охнув от силы его рук.

На одну секунду всем, что он сейчас знал, единственным, что существовало, было то, что они вместе, рядом, их не разделяют ни чужая воля, ни обстоятельства, ни пространства разных миров. Но спустя эту самую секунду на Сейма грудой камней обрушилось понимание, где они и что их сюда привело. Мужчина сел и резко открыл глаза, мгновенно схватывая каждую деталь вокруг и прогоняя в голове все словно затуманенные картинки, которые он видел сквозь призму зрения монстра. Для того исключительным стоящим внимания объектом во вселенной была его Эмма, все остальное он отметал, как неважное, и замечал, только если усматривал хоть какую-то угрозу для нее. И от любой такой угрозы он желал избавиться, скорее уж отмахиваясь в той или иной степени или сметая с пути, нежели действительно нападая. Монстр ни разу не пожелал или не посчитал нужным применить полную силу. Это Сейм отметил для себя и отложил в сознании, собираясь проанализировать потом. Быстро осматривая окружающую обстановку, лейтенант пока просто не замечал ни удивительной красоты того места, где они находились, ни пристального взгляда девушки, сидящей по-прежнему на нем. Все, что сейчас видели его глаза и отмечал мозг — это возможные опасности и полное отсутствие достойных укрытий и оружия. Прижав Эмму к себе, почти грубо стиснув ее талию, он вскочил, и прохладный воздух пещеры тут же безжалостно впился в мокрую кожу. Но это не имело значения, мужчина уже рассмотрел в стене темный провал прохода и хотел двинуться к нему.

— Норман, посмотри на меня! — неожиданно властно приказала его вечно робкая Эмма, — Остановись! Прямо сейчас нам ничего не угрожает!